19 мая 2011 года была задержана Сидикова. Мещанский суд Москвы одобрил ее арест; последовала серия жалоб, а затем Генпрокуратура России отказалась выдать и Сидикову, потому что срок давности по вменяемым ей преступлениям истек. 16 ноября 2011 г. она была освобождена.
Позиции заявителей
Права первого заявителя были нарушены в связи решением выдать его Таджикистану, где он мог быть подвергнут пыткам, а также у него не имелось достаточных средств правовой защиты. Отчеты различных правительственных и общественных организаций свидетельствуют о систематических нарушениях прав человека в Таджикистане, однако российские инстанции не исследовали этот вопрос с должным тщанием, равно как и аргументы Сидикова против содержания под стражей.
Кроме того, в одном из решений Мосгорсуда сказано, что Сидиков не отрицал причастность к «Хизб ут-Тахрир», что нарушало принцип презумпции невиновности.
Второго заявителя силой доставили в ФСБ, не давали связаться с адвокатом, а задержание оформили спустя 12 часов. Отчет сотрудников ФСБ содержит ряд противоречий. Например, якобы Сидикова сначала отказалась принять повестку, но затем попросила «подвезти к следователю»; протокол допроса, на который ее подвозили, воспроизводит протокол ее допроса, произошедшего в декабре 2010 г. Таджикистан объявил ее в розыск еще в 2006 году, поэтому невозможно поверить, что российские власти узнали об этом только в 2011 г. Наконец, повестку должны были доставить предварительно, а не утром в день допроса.
Позиция государства-ответчика
Генпрокуратура Таджикистана предоставила гарантии соблюдения прав Сидикова, а российские суды предоставили ему все возможности для защиты; то, что решение было не в пользу заявителя, не означает, что средство защиты само по себе неэффективно. Кроме того, содержание Сидикова под стражей было законным, срок не превысил допустимого, и сам он имел эффективное средство обжаловать свое заключение и возможность участвовать в заседаниях судов лично или посредством видеоконференции. Наконец, Мосгорсуд в своем решении не объявлял Сидикова виновным, что позднее подтвердил ВС России.
Что касается Сидиковой, она сама попросилась к следователю, звонить ей никто не запрещал, а то, что на протоколе допроса от 19 мая не указана причина, по которой Сидикова отказалась его подписать, не имеет значения, потому что по закону такие протоколы тоже действительны.
Решение ЕСПЧ
Была нарушена ст. 3 Конвенции о зашите прав человека и основных свобод (запрет пыток и бесчеловечного обращения), потому что Сидиков действительно может подвергнуться пыткам на родине из-за причастности к «Хизб ут-Тахрир», а дипломатические гарантии Суд не считает достаточными — слишком уж много сообщений о нарушениях прав человека в Таджикистане.
Срок заключения Сидикова не был чрезмерным. Его дело рассматривалось судами нескольких инстанций, а процесс рассмотрения вопроса об экстрадиции проходил без задержек и в соответствии с законом. Кроме того, решения о продлении сроков ареста обоих заявителей принимались вовремя и законным порядком, и заявители имели эффективные возможности обжаловать эти решения. Таким образом, Суд не усмотрел нарушений пункта f) части 1 и части 4 ст. 5 Конвенции (законное задержание лица, против которого предпринимаются меры по его выдаче и безотлагательное рассмотрение судом правомерности заключения под стражу, соответственно).
Мосгорсуд опирался на показания самого Сидикова о членстве в «Хизб ут-Тахрир» и прямо оговорил невозможность обсуждать вопрос о виновности Сидикова. Поэтому часть 2 ст. 6 Конвенции (обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет установлена законным порядком) не была нарушена.
Суд не находит ничего подозрительного в обстоятельствах задержания и допроса второго заявителя 19 мая 2011 г.; адвокат Сидиковой присутствовал при составлении протокола задержания, т.е. она могла с ним связаться. Время фактического задержания было указано с опозданием на несколько часов, но на следующий день арест был одобрен судом. Во время содержания Сидиковой под стражей процесс рассмотрения вопроса об ее экстрадиции продолжался без задержек и в соответствии с национальным законодательством. Таким образом, не было нарушений части 1 ст. 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность).
Компенсация
Заявители требовали по €30 000 каждому в качестве компенсации нематериального ущерба и €6800 на двоих компенсации судебных издержек. Поскольку фактического нарушения ст. 3 Конвенции еще не произошло (т.е. заявителей не выдали Таджикистану), Суд постановил компенсации нематериального ущерба не выплачивать и первому заявителю выплатить €3400 компенсации судебных издержек; а в отношении второго заявителя нарушений Конвенции не установлено