Поводом для рассмотрения дела стала жалоба Натальи Урюпиной. В 2005 году в отношении нее было возбуждено уголовное дело за попытку продать немецкие армейские кортики времен Веймарской республики. Мировой судья, рассматривавший дело, признал ее виновной в покушении на незаконный сбыт холодного оружия (ст. 222 УК РФ), с чем согласились вышестоящие судебные инстанции. Впоследствии Урюпина была освобождена от наказания по амнистии, однако продолжала утверждать, что она невиновна.
Заявительница полагает, что федеральное законодательство в сфере оборота оружия содержит ряд правовых пробелов. Во-первых, не регулируются правоотношения, возникающие при сбыте антикварного оружия, его копий и реплик. Во-вторых, не урегулирован порядок сбыта холодного оружия, не относящегося к гражданскому или к боевому оружию.
Заявительница также утверждала, что ч. 4 ст. 222 УК РФ устанавливает чрезмерную и необоснованную уголовную ответственность за незаконный сбыт холодного оружия, имеющего культурную (историческую) ценность и оборот которого не представляет общественной опасности.
КС, рассмотрев жалобу, пришел к выводу, что законоположения, устанавливающие механизм защиты от противоправного оборота холодного оружия, в том числе под угрозой уголовного наказания, не противоречат Конституции РФ, поскольку холодное оружие является потенциальным источником угрозы для общественной безопасности, жизни и здоровья людей. Вместе с тем, как отмечает КС, оспариваемая норма Уголовного кодекса не учитывает специфику холодного оружия как культурно-исторической ценности и предусматривает уголовную ответственность, несоразмерную общественной опасности сбыта такого холодного оружия. Отсутствие специальных правил, определяющих порядок продажи антикварного и исторического оружия, лишает граждан возможности предвидеть правовые последствия своих действий, а правовая неопределенность может привести к произвольному толкованию и применению законодательства.
Суд пришел к выводу, что положение ч. 4 ст. 222 УК РФ в системе правового регулирования оборота холодного оружия, имеющего культурную ценность, не соответствует ч. 1 ст. 19 (часть 1), ч. 1 и 2 ст. 35 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.