Позиция заявителя

Согласно жалобе, после задержания Блохин был помещен в неосвещенную камеру без окон, а затем допрошен сотрудником милиции, причем без адвоката и опекуна. Милиционер угрожал ему, объясняя, что Блохин останется в заключении, если не признается. В ИВС ребенок не получал лечения, хотя дедушка заявителя неоднократно сообщал медицинским работникам ИВС о болезнях своего внука. Дети содержались весь день в большой пустой комнате, без игр, возможности выйти на улицу и даже свободно пойти в туалет; за нарушения всех заключенных наказывали коллективно. Между тем, утверждал заявитель, ИВС вообще не предназначен быть местом лишения свободы, хотя по всех признакам им являлся. Обучение было минимальным — шесть часов русского и математики в неделю, в общей группе для всех возрастов; никакого индивидуального внимания дети не получали. Наконец, во время суда автор жалобы не имел возможности задать вопросы некоему С. и его матери, на чьих основаниях и базировалось обвинение.

Позиция государства-ответчика

Представители России заявили, что Блохина не допрашивали после задержания, а только взяли объяснение, поэтому присутствия адвоката и законного представителя не требовалось, а дедушка якобы присутствовал при разговоре Блохина с сотрудником милиции. Само помещение заявителя в ИВС по российскому законодательству не считается нарушением закона. Блохин совершил правонарушение, но не достиг возраста уголовной ответственности. Во внимание было принято и то, что это не первое его задержание, и, следовательно, опекун не мог гарантировать законопослушное поведение заявителя. В ИВС Блохин ни на какие болезни не жаловался и ежедневно проходил медосмотр. Условия содержания были удовлетворительными — детей кормили, мыли, снабдили играми и видео, а за нарушения просто слегка журили. Наконец, поскольку в отношении заявителя не было возбуждено уголовное дело, он не имел статуса подозреваемого или обвиняемого, поэтому процессуальные гарантии к нему были неприменимы, в частности, право на адвоката и допрос свидетелей; однако при этом мальчик мог ознакомиться с письменными показаниями.

Решение ЕСПЧ

Суд считает, что с учетом обстоятельств заявитель должен был получить юридическую помощь, и указал, что отказа в ней по процедурным соображениям достаточно, чтобы установить нарушение ст. 6 Конвенции о защите прав человека (право на защиту); нарушением той же статьи стало и отсутствие свидетелей в судебном заседании. Кроме того, ограничение права на защиту и пренебрежение процедурными гарантиями сделало процесс несправедливым, и нарушило в особенности части 1 ст. 6 в контексте пунктов ‘c’ и ‘d’ части 3 ст. 6 Конвенции (право на справедливое разбирательство дела, право на защитника и право допрашивать свидетелей, соответственно).

Далее, решение о заключении заявителя в ИВС не основывалось на доказанных правонарушениях и не соответствует части 1 (b) ст. 5 Конвенции (законное заключение под стражу), а также не имело законной цели, в нарушение части 1 ст. 5 Конвенции в целом (лишение свободы в соответствии с законом). Наконец, суд обратил внимание на противоречие — правительство заявило, что медицинские документы ИВС за 2005 г. были уничтожены, однако ссылалось на них в своих аргументах. По совокупности фактов ЕСПЧ пришел к выводу, что Блохин не получал в ИВС соответствующей медицинской помощи, что составило нарушение ст. 3 Конвенции (запрет на бесчеловечное и унизительное обращение).

Блохин требовал 144 000 евро компенсации нематериального ущерба, 1 млн евро в счет материального (на лечение в Германии), и 1652 евро на судебные расходы. Страсбургский суд постановил выплатить 7500 евро компенсации нематериального ущерба и 1493 евро компенсации судебных расходов. Требование денег на лечение ЕСПЧ счел необоснованным и в выплатах по этой статье отказал