Спор Егизекова и КБ «Альта-Банк» начался в Одинцовском городском суде Московской области. Истец обратился туда с просьбой взыскать с банка $400 000, внесенные по договору вклада, и накопившиеся проценты – еще $73 342.

Иск Егизекова поступил в Одинцовский суд в марте 2011 года (дело № 2-26/2012 (2-3270/2011)). А в апреле 2012-го судья Константин Москвин требования отклонил. Его решение было основано, во-первых, на показаниях двух сотрудниц «Альта-Банка», в том числе Павловой, которые говорили, что ордер не подписывали и вклад Егизекову не открывали. Во-вторых, на исходе второго процесса по делу Гурова, а именно на заключении сотрудников Экспертно-криминалистического центра при ОМВД по Одинцовскому району, которые не смогли установить, кому принадлежат подписи на ордере. В-третьих, на неверном оформлении этого документа. «[Он] не содержит расшифровок подписей, как бухгалтерского работника, так и кассира, что является нарушением порядка его оформления», – резюмировал в решении судья и сделал вывод: договор вклада не был заключен «в связи с невнесением денежных средств в кассу банка».

Затем это решение дважды отменял Мособлсуд, а Верховный суд также дважды поправлял апелляцию и возвращал дело на новое рассмотрение. За это время по требованию ВС была проведена новая экспертиза – теперь ФГКУ «111-й главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз». По его заключению, одна из подписей на ордере принадлежала кассиру Павловой. Но во время третьего рассмотрения дела в апелляционной инстанции, которое началось 11 августа (дело № 33-15485/2014), ее вызвали на заседание, она заявила, что его не подписывала. По ее словам, она знала Егизекова как клиента и знакомого Гурова. Однако, упорствовала Павлова, никаких денег от Егизекова не получала, пустых бланков или чистых листов не подписывала и Гурову их не передавала. А вот тот печать ненадолго брал.

Позиция адвоката Гришанова заключалась в том, что реальность договора вклада, который и заключал Егизеков, подтверждается в момент передачи денег, а потому тот факт, что счет не был открыт, значения не имеет. То же самое касается и огрехов в оформлении бумаг, в частности ордера. «В условиях, когда передача денег состоялась, но существуют допущенные по вине банка шероховатости в документах, неправильное исполнение служебных обязанностей, именно банк несет ответственность за действия своих сотрудников. Это защита слабой стороны договора – потребителя, – говорил он. – Заключение договора банковского вклада подтверждено самим договором и приходным кассовым ордером».

А начальник юридического управления «Альта-Банка» Владимир Тизин сомневался в адекватости этих документов. На заседании 10 сентября он говорил, что ордер, который подписан Егизековым, распечатан из автоматизированной системы RS-Bank, которая использовалась банком для бухгалтерских работ до 1 января 2009 года. А на момент заключения договора сотрудники перешли на программу «ЦФТ-банк». Не соответствовала, по словам Тизина, актуальной и форма договора: в нем неверно указаны реквизиты банка, нет полей с информацией о номере счета по вкладу.

Судью Аслана Хугаева эта информация заинтересовала, и ответчика обязали представить ее подтверждение. 15 сентября копии внутренних документов банка были в суде. «Указание счета [в договоре] – не пустая формальность, она отражает суть операции, если счет не указан, сотрудник кассы не понимает, куда зачислять деньги», – комментировал Тизин. Не было там также оговорено, под какие проценты Егизеков кладет деньги в банк, что странно, поскольку при заключении договора вклада это условие указывается всегда.

Представитель истца счел эти доводы несущественными, обратив внимание на то, что вкладчик – Егизеков – с типовыми формами договора ознакомлен не был, а значит, не мог знать, как он должен был выглядеть. «В нашем случае имеет значение лишь письменная форма договора и его непротиворечие закону», – говорил Гришанов.

Что касается кассового ордера, то Тизин вновь обратил внимание суда на его огрехи. «Ордер оторван от договора, – говорил он. – Там указан не счет по вкладу, а счет в валюте, который был открыт истцом в банке 17 апреля, тем не менее и на него деньги не были занесены. Также в назначении платежа не указано содержание операции, отражающее ее суть». Но больше всего сомнений вызвали подписи на документе. Одна из них, по данным экспертизы, принадлежит Павловой, вторая, как отмечают сотрудники банка, «визуально похожа на подпись Гурова» (сам он так в суд и не пришел. – «Право.Ru»). Но даже если документ подписал именно он, ордер ущербен. Порядком ведения кассовых операций в РФ, утвержденным решением совета директоров Банка России от 22 сентября 1993 года № 40 и внутренним приказом по банку установлено, что подписывать его могли только бухгалтерский работник, который контролирует операцию, и кассир, принимающий средства.

На это представитель Егизекова отметил, что его доверитель не обязан был проверять, какие лица подписывали ордер и имели ли они на это право. Ссылаясь на п. 13 указанного выше документа ЦБ РФ, Гришанов утверждал, что подтвержденный ордером факт передачи денег в кассу делает сделку реальной. «Для констатации заключения договора банковского вклада достаточно фактического вручения денежных средств банку, который действует в лице кассира», – уверен Гришанов.

А юрист «Альта-Банка» считает, что истец, даже если он и вносил какие-то деньги в кассу, просто воспользовался ситуацией. «Гуров понимал, что с Егизекова денег он не возьмет, более слабой стороной оказался банк. Появляется иск, возбуждается гражданское дело, и вдруг Егизеков вспоминает, что есть некий ордер. Ордер – единственная зацепка, которая может доказать, что сделка не фиктивна, но и он оформлен так, что ничего не доказывает!» – говорил Тизин.

15 сентября апелляция отклонила требования Егизекова, а на прошлой неделе было опубликовано мотивированное определение Судебной коллегии Мособлсуда под председательством Галины Рыковой.

На втором круге рассмотрения для апелляции ключевым доказательством для удовлетворения требований к «Альта-Банку» стала экспертиза подлинности подписи Павловой. На третьем – нет. «Оценивая представленные в дело доказательства, в том числе заключение эксперта, в совокупности с иными доказательствами, судебная коллегия пришла к выводу о том, что приходный кассовый ордер бухгалтером и кассиром банка не подписывался», – говорится в определении. Иными доказательствами названы показания самой Павловой и Гурова о том, что он сделал по дружбе для Егизекова.

Но в любом случае не ясно, кому принадлежит вторая подпись на ордере, констатировала коллегия. «Таким образом, выданный истцу приходный кассовый ордер составлен с нарушением порядка его заполнения и не может однозначно свидетельствовать о передаче истцом денежной суммы ответчику по договору банковского вклада», – сделал вывод Мособлсуд. Кроме того, суд отметил, что счет банковского вклада на имя Егизекова открыт так и не был, а предъявленный бланк договора не соответствует установленной в «Альта-Банке» форме.

Затем, опираясь на довод о том, что реальность договора вклада подтверждается внесением в банк вкладчиком денежной суммы, коллегия отказала в удовлетворении апелляционной жалобы. Доказательств обратного, по мнению Мособлсуда, Егизеков и его представитель не предоставили. «Невнесение вкладчиком денежных средств по договору банковского вклада свидетельствует о том, что договор не заключен», – резюмировали судьи.

Кроме того, коллегия в своем определении оценила и поведение Егизекова. «До заключения спорного договора уже являлся клиентом банка и наверняка должен был знать о правилах. Более того,истец являлся предпринимателем, занимался обувным бизнесом, связанным с поставками из-за рубежа, следовательно, по убеждению судебной коллегии, должен был знать об общих принципах делового оборота и основных принципах финансовых отношений», – говорится в определении.