— Аналитики S&P говорят, что из стран БРИКС быстрорастущим можно считать только Китай. Так ли это и кто может прийти на смену КНР?

— Замедление после резкого роста вполне обыкновенное явление. К тому же страны БРИКС по-прежнему растут намного значительнее развитых стран. Я не думаю, что здесь есть причина для беспокойства. Если вы достигли определенного уровня, сложнее расти дальше. Если посмотреть на показатели инвестиционной привлекательности стран — участниц БРИКС — демографию, потребление, рост среднего класса, — все это еще характерно для БРИКС.

— Какие регионы могут соперничать со странами БРИКС по темпам роста?

— Даже внутри БРИК страны воспринимаются по-разному. Ситуация в России сильно отличается от того, что происходит в Китае. Индия — совершенно другая история. Но если 10 лет назад четыре страны были самыми быстрорастущими частями мировой экономики, то сейчас к ним добавляются другие.

Мексика — очень перспективный рынок, расположенный у границ США. Там сейчас растет рабочая сила и производительность труда. В Турции сейчас фантастическая ситуация: большое число молодого населения. В расположении между Азией и Восточной Европой кроется большой потенциал. Политика Турции направлена на быстрое развитие.

Сейчас такие страны трудно называть развивающимися. Существуют скорее быстрорастущие страны и страны с незначительным ростом, те, которые мы называем развитыми. К первой категории относятся те 10 стран, которые называл Goldman Sachs. Но я все же хочу отметить, что подход, базирующийся на оценке исключительно ВВП — роста или отставания по отношению к прошлым периодам, не показателен.

— В отношении России некоторые аналитики говорят не просто о снижении темпов роста, а о рецессии. Как вы оцениваете ситуацию? Стоит ли сейчас инвестировать в российские активы?

— С макроэкономической точки зрения у России много сильных сторон: низкий госдолг, текущий профицит бюджета, недооцененность компаний, растущий уровень потребления. Эти показатели должны привлечь инвесторов.

Но если говорить об инвестициях в Россию, то они более рисковые. Мы не видим стабильности, которая нужна, чтобы привлекать долгосрочные инвестиции. Должны быть изменения в законодательном регулировании для того, чтобы обезопасить вложения.

Если я вкладываю свой частный капитал, то должен быть уверен, что смогу вернуть его через 10 лет. Не должно быть резких перемен в условиях, законодательстве, соглашениях. Это фундаментальная проблема.

И еще одно: если я инвестирую в Россию, где рынок капитала очень ограничен, то это будет нефть, газ или банковский сектор.

В основном в этом бизнесе контроль на стороне государства, я буду миноритарием. Это непростая ситуация для инвестора. Я лишен возможности инвестировать в рост российской экономики, я ограничен очень небольшим набором специфических компаний, в основном из энергетики.

— А какие отрасли интересны инвесторам?

— Наибольшее внимание к российским активам, связанным с энергетикой и нефтью. Бюджет страны зависит от нефтяных доходов, большинство компаний, например банки, зависят от того, как ведут себя крупные сырьевые компании. Мы смотрим на мировой рост. Если мы поймем, что мировая экономика начнет расти, я думаю, это хороший шанс для инвестиций в Россию. В этом случае приток инвестиций в перечисленные отрасли будет наиболее заметен. Сейчас, если смотреть на сценарии меньшего, волатильного роста, инвестиции в Россию будут сопряжены с большим риском.

— Но сейчас цены на нефть падают. Будет ли в такой ситуации спрос на российские акции, в частности на госактивы, представленные в плане на приватизацию в 2013 году?

— В краткосрочном периоде мы видим замедление сырьевых рынков. Во многом это связано с замедлением мирового роста и спроса со стороны Китая. В такой ситуации иностранные инвесторы вряд ли захотят приобрести российские активы. Но условия могут измениться. Приватизация рассчитана на среднесрочный период. Сейчас прогноз несколько негативен. Но Центробанки делают все, чтобы поддержать национальные экономики. Сейчас тот момент, когда нужно принять риски, чтобы в среднесрочном периоде быть вознагражденным за это.

Принятие российского риска может быть хорошим решением.

— Что сейчас лучше — принять риск или дождаться восстановления?

— Если посмотреть на поведение клиентов вне зависимости от того, частные это лица или крупные институциональные инвесторы, то многие из них в течение последних пяти лет предпочли не использовать возможности. Они были озабочены неопределенностью и держали средства в кэше. Большие институциональные инвесторы предпочитали фиксированный доход (вложения в депозиты, облигации). Но сейчас доходы от таких инструментов крайне низки, они должны что-то предпринять. Им нужна большая доходность.

Мы видим большое стремление к принятию зарубежного риска. Люди начинают верить, что ситуация не ухудшается. Мы привыкаем к миру, для которого характерен меньший рост.

Если подвести итог, то вне зависимости от того, что произойдет в ближайшем будущем, я вижу растущую тенденцию к вложениям в более рисковые активы. В таких условиях приватизация вполне может пройти успешно.

Этому будут способствовать и неплохие фундаментальные показатели, о которых я уже говорил. Если удастся повысить рентабельность компаний, выставленных на продажу, и вы сможете создать стабильный инвестиционный климат с точки зрения законодательства, я думаю, к России снова появится интерес.

— Российские власти хотят превратить Москву в мировой финансовый центр, аналогичный Лондону и Нью-Йорку. Чувствуется ли это?

— Строительство финансового центра занимает какое-то время. Самое сложное — выстроить доверие. Чтобы участники рынка видели, что игра ведется по правилам. Так что, даже когда вы их установите, уйдет какое-то время на то, чтобы в них поверили. Должен сложиться образ финансового центра. Центры в Нью-Йорке, Лондоне, Гонконге выстраивались десятилетиями. Не стоит думать, что это произойдет быстро. Инвесторы будут смотреть, насколько серьезны ваши намерения или это топтание на месте. Вам нужно сформировать у инвесторов доверие. В обратном случае они не станут вкладывать в вашу экономику.

— А вы доверяете Москве?

— Трудно сказать, у меня нет однозначного ответа. Я думаю, здесь существуют реальные возможности. Посмотрите, что происходит в Европейском союзе: проблемы с банками, ужесточение регулирования. Вы могли бы установить крайне привлекательные условия. Вы находитесь в середине Азии, в этом ваша реальная стратегическая возможность. Но результат будет сильно зависеть от исполнения. Необходимо установить четкие правила для финансового рынка. Так что в моем понимании МФЦ в Москве скорее среднесрочный проект, в ближайшее время он вряд ли будет реализован.