После трагедии, которая потрясла весь Новосибирск, прокуратура стала выяснять — как получилось, что Евгений Глотов вернул себе родительские права, и Ева, которой уже подыскали новых родителей, оказалась в бараке наркомана. Изучили гражданское дело по иску Евгения Глотова к Дому ребенка, где раньше жила девочка. Оказалось, что прокурор в судебный процесс не ходил, так как его не извещали, заключение не давал — хотя в решении суда черным по белому написано, что прокурор в заседаниях участвовал. Стало быть, это ложные сведения, да и вообще — по версии обвинения, судья Ирина Глебова не хотела портить себе показатели, поэтому рассмотрела иск отца по-быстрому. В частности, не стала разбираться, насколько серьезна зависимость Глотова от наркотиков. Ограничилась справкой из наркодиспансера о том, что последние несколько месяцев Евгений Глотов от употребления героина воздерживается, — хотя его наркоманский стаж был десять лет. Материалы прокурорской проверки были переданы в Следственный комитет, и в апреле 2012 года в отношении судьи было возбуждено уголовное дело. Ирину Глебову, которая ранее уже была лишена полномочий судьи за дисциплинарные проступки, обвинили в преступлении против правосудия — вынесении заведомо неправосудного решения, повлекшего тяжкие последствия. Максимальное наказание — десять лет лишения свободы.

Ирина Глебова вины никогда не признавала. На допросе в суде она заявила: решение, которое она вынесла, было единственно правильным. Другого и быть не могло. Дом ребенка иск отца признавал. Органы опеки тоже не возражали вернуть девочку биологическому отцу — ведь он исправился, нашел работу, бросил употреблять наркотики и любит Еву. В Доме ребенка он навестил дочь целых 22 раза. И «под кайфом» его там не видели никогда. Ну как отказать такому хорошему папе? Прокурор же, по словам Ирины Глебовой, прекрасно знала о рассмотрении иска Евгения Глотова. И даже однажды явилась на заседание — правда, к самому его концу. «Но если бы прокурор и присутствовала, — считает Ирина Глебова, — это никак не повлияло бы на суть решения». Есть статистика: прокурор при рассмотрении аналогичных дел в Кировском районном суде Новосибирска ни разу не потребовал назначить родителям, которые требовали восстановить их в правах, медицинскую экспертизу, — в том числе и на предмет наркозависимости. Не произошло бы этого и в случае с Евгением Глотовым, уверена бывшая судья. По собственной же инициативе суд экспертизы не назначает, по закону не положено, — об этом должны просить участники процесса.

Оправдывая Ирину Глебову, судья Владимир Роганов пришел к выводу: преступления против правосудия она не совершала. Для того чтобы привлечь судью к уголовной ответственности по 305-й статье УК, надо доказать, что он специально, умышленно вынес незаконное решение — то есть не просто ошибся, а хотел нарушить закон. И у него должен быть мотив — зачем он это делает, чего хочет добиться. Однако никаких доказательств того, что Ирина Глебова действовала с прямым умыслом и была заинтересована в восстановлении родительских прав отца-наркомана, у следствия не было. Кроме того, как установил суд, Ирина Глебова не могла предвидеть, что Евгений Глотов убьет дочь. Ее решение и гибель Евы никак не связаны. И отвечать за последствия бывшая судья не должна.

Правда, признать решение Ирины Глебовой законным суд тоже отказался. По Семейному кодексу, наркомания является основанием для того, чтобы лишить человека родительских прав. Диагноз «наркомания» у Евгения Глотова снят не был — несколько месяцев воздержания еще ни о чем не говорят. И в этой ситуации судья Ирина Глебова не должна была восстанавливать его в родительских правах. Это противоречило закону и, по большому счету, не имело смысла — ведь диагноз как основание для лишения Евгения Глотова родительских прав никуда не исчез. И дочь у него можно было снова отобрать, подав соответствующий иск хоть на следующий день. Однако, как установлено приговором суда, неверное решение Ирины Глебовой — это не злой умысел судьи, а простая ошибка.