1.                        Вопросы назначения наказания

 

• Суд не вправе при новом рассмотрении дела после отмены приговора ухудшить положение осуждённых, если обстоятельства, послужившие основанием для этого, не указывались в апелляционном представлении либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей, и по этим основаниям приговор не отменялся судом апелляционной инстанции.

Приговором Анадырского районного суда признаны виновными и осуждены К.И, К.В., М., З.

Приговор постановлен в особом порядке принятия судебного решения при согласии подсудимых с предъявленным им обвинением. Правила, предусмотренные главой 40 УПК РФ, судом соблюдены.

Изменяя приговор суда первой инстанции, судебная коллегия указала следующее.

В силу п. 3 ст. 389.15 УПК РФ основанием изменения приговора является неправильное применение уголовного закона.

   По смыслу ч. 1 ст. 389.24 УПК РФ, при новом рассмотрении уголовного дела после отмены приговора в апелляционном порядке суд первой инстанции не вправе ухудшить положение осуждённого, если обстоятельства, послужившие основанием для этого, не указывались в апелляционном представлении либо жалобе потерпевшего, частного обвинителя, их законных представителей и (или) представителей, и по этим основаниям приговор не отменялся судом апелляционной инстанции.

Ранее по данному делу, 5 сентября 2013 года, Анадырским районным судом был постановлен обвинительный приговор, который апелляционным постановлением суда Чукотского автономного округа от 12 ноября 2013 года отменён по апелляционному представлению прокурора, дело направлено на новое рассмотрение в Анадырский районный суд. Основаниями для отмены приговора послужили допущенные судом первой инстанции при рассмотрении уголовного дела существенные нарушения процессуального закона.

Поскольку по основаниям мягкости назначенного наказания приговор не отменялся, то при новом рассмотрении дела суд первой инстанции не мог усилить наказание либо ухудшить положение осуждённых.

Вместе с тем, как следует из приговора Анадырского районного суда от 25 апреля 2014 года, по результатам нового рассмотрения этого дела наказание осуждённому К.И. по п. «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ было усилено с 1 года лишения свободы до 1 года 4 месяцев лишения свободы; наказание К.В. по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ (за каждое из преступлений) усилено с 6 месяцев исправительных работ до 1 года, а наказание, назначенное по совокупности преступлений — с 1 года 2 месяцев исправительных работ до 1 года 6 месяцев; наказание З. по пп. «а», «б» ч. 2 ст. 158 УК РФ усилено с 1 года 7 месяцев лишения свободы до 1 года 10 месяцев лишения свободы.

1.2. Судом не учтено, что осуждение по двум приговорам должно учитываться при определении рецидива как одна судимость, поскольку назначенные по ним наказания определялись совокупностью преступлений.

Приговором Иультинского районного суда Р. признан виновным в совершении кражи с незаконным проникновением в жилище и осуждён по п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ к лишению свободы на срок 1 год 5 месяцев без штрафа и без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

Изменяя осуждённому вид исправительного учреждения и снижая наказание, президиум суда Чукотского автономного округа указал следующее.

В соответствии с ч. 1 ст. 18 УК РФ рецидивом преступлений признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершённое умышленное преступление.

При этом согласно ч. 1 ст. 86 УК РФ лицо, осуждённое за совершение преступления, считается судимым со дня вступления обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости.

При рассмотрении данного уголовного дела указанные требования закона не были приняты во внимание.

Суд первой инстанции, установив, что Р. два раза был осуждён за совершение тяжкого преступления к реальному лишению свободы (по приговорам Иультинского районного суда от 16 сентября 2008 года и 22 октября 2008 года) и вновь совершил тяжкое преступление, за которое осуждается к реальному лишению свободы, признал на основании п. «а» ч. 3 ст. 18 УК РФ в действиях осуждённого особо опасный рецидив и назначил ему для отбывания наказания исправительную колонию особого режима.

Однако из материалов уголовного дела видно, что Р. осуждён приговором Иультинского районного суда от 22 октября 2008 года за преступление, совершённое им 7 августа 2008 года, то есть до вынесения приговора того же суда от 16 сентября 2008 года, и окончательное наказание по приговору от 22 октября 2008 года назначено по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ.

Таким образом, осуждение по данным приговорам должно учитываться при определении рецидива как одна судимость, поскольку назначенные по ним наказания определялись совокупностью преступлений.

При таких обстоятельствах в действиях осуждённого на основании п.«б» ч. 2 ст. 18 УК РФ усматривается опасный рецидив преступлений.

Неправильное определение вида рецидива в действиях осуждённого явилось существенным нарушением уголовного закона, поскольку повлияло на вид исправительного учреждения, который, в свою очередь, с учётом конкретного вида рецидива назначается виновному. На основании п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ Р. надлежало отбывать наказание в исправительной колонии строгого режима.

Учитывая, что наказание Р. назначалось судом ошибочно при особо опасном рецидиве преступлений, оно было снижено.

1.3. Срок наказания при любом виде рецидива при отсутствии смягчающих наказание обстоятельств не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершение преступления, но в пределах санкции соответствующей статьи. Несоблюдение этого требования повлекло незаконное смягчение назначаемого наказания.

Приговором Билибинского районного суда от 19 мая 2014 года признаны виновными и осуждены Г., Ы., Б.

Как установлено ч. 2 ст. 68 УК РФ, срок наказания при любом виде рецидива не может быть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершение преступления, но в пределах санкции соответствующей статьи.

Как видно из материалов уголовного дела, Ы. 31 октября 2012 года судим Билибинским районным судом по ч. 1 ст. 222 УК РФ за умышленное преступление средней тяжести к ограничению свободы на 1 год 3 месяца. Постановлением Билибинского районного суда от 1 октября 2013 года неотбытый срок наказания заменён на лишение свободы на 3 месяца 5 дней с отбыванием наказания в колонии-поселении. Ы. освободился из ИВС МОМВД России «Билибинский» 6 января 2014 года по сроку отбытия наказания.

По приговору от 19 мая 2014 года Ы. признан виновным в совершении нескольких умышленных преступлений 22, 31 августа, 10 сентября 2013 года.

Таким образом, Ы. совершил преступления, имея судимость за ранее совершённое преступление, то есть при рецидиве, что правильно признано судом первой инстанции обстоятельством, отягчающим его наказание.

Вместе с тем, приняв решение о назначении осуждённому наказания по правилам ч. 2 ст. 68 УК РФ, суд по пп. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (по факту кражи 10 сентября 2013 года) определил ему наказание 1 год 7 месяцев лишения свободы, то есть менее одной третьей части максимального срока наиболее строгого вида наказания (5 лет х 1\3 = 1 год 8 месяцев), на что обоснованно указал прокурор в апелляционном представлении. Руководствуясь п. 2 ч. 1 ст. 389.26 УПК РФ, наделяющим суд апелляционной инстанции полномочием усилить осуждённому наказание, судебная коллегия признала необходимым приговор изменить и назначить Ы. по пп. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ (по факту кражи 10 сентября 2013 года у И. и П.) наказание в виде лишения свободы на срок 1 год 8 месяцев без ограничения свободы.

1.4. Обосновав в описательно-мотивировочной части приговора применение статьи 73 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы по последнему приговору и одновременно применив при назначении наказания статью 73 УК РФ к окончательному наказанию по совокупности приговоров, суд первой инстанции допустил существенные противоречия в своих выводах, что привело к постановлению судом неправосудного приговора.

         Кроме того, при назначении наказания по совокупности приговоров по правилам статьи 70 УК РФ применение условного осуждения к реальному наказанию, назначенному по первому приговору, недопустимо.

         13 февраля 2014 года Т. осуждён по ч.1 ст.118 УК РФ к наказанию в виде исправительных работ на срок 1 год 1 месяц с удержанием из его заработной платы 10 процентов в доход государства.

25 июля 2014 года он же осуждён по ч.1 ст.112 УК РФ к 1 году лишения свободы, а окончательно — с применением ст.70 УК РФ (путём частичного присоединения к назначенному наказанию в виде лишения свободы неотбытой части наказания в виде исправительных работ по предыдущему приговору от 13 февраля 2014 года с применением статей 71-72 УК РФ) к наказанию в виде лишения свободы на срок 1 год 1 месяц условно с испытательным сроком на 1 год 6 месяцев.

Изменяя приговор суда, суд апелляционной инстанции указал следующее.

Как усматривается из описательно-мотивировочной части приговора от 25 июля 2014 года, свой вывод о применении ст.73 УК РФ суд первой инстанции обосновал исключительно по отношению к наказанию по ч.1 ст.112 УК РФ, что в данной ситуации является правильным, потому что применение условного осуждения к реальному наказанию, назначенному по первому приговору (по приговору от 13 февраля 2014 года), недопустимо.

В своих последующих рассуждениях в описательно-мотивировочной части приговора суд первой инстанции пришёл к неправильному (с учётом вышеназванного) выводу о необходимости назначения Т. окончательного наказания по правилам статей 70-72 УК РФ, то есть путём частичного присоединения к назначенному наказанию в виде лишения свободы неотбытой части наказания в виде исправительных работ по предыдущему приговору.

Назначив Т. наказание по ч.1 ст.112 УК РФ в виде лишения свободы сроком на 1 год и сложив наказания по совокупности приговоров на основании ст.70 УК РФ, суд первой инстанции в резолютивной части приговора окончательной мерой наказания Т. определил 1 год 1 месяц лишения свободы, после чего постановил назначенное наказание считать условным с испытательным сроком в 1 год 6 месяцев.

Таким образом, обосновав в описательно-мотивировочной части приговора применение статьи 73 УК РФ к наказанию по последнему приговору и одновременно применив статью 73 УК РФ к окончательному наказанию по совокупности приговоров, суд первой инстанции допустил существенные противоречия в своих выводах, что привело к постановлению судом неправосудного приговора.

Анализ вышеизложенного привёл суд апелляционной инстанции к выводу о необходимости изменения приговора Иультинского районного суда: назначению Т. наказания по ч.1 ст.112 УК РФ в виде лишения свободы на срок 1 год с применением ст.73 УК РФ с испытательным сроком на 1 год 6 месяцев, и самостоятельному исполнению данного наказания и наказания по предыдущему приговору суда от 13 февраля 2014 года в виде исправительных работ.

1.5. Уголовный закон не ограничивает суд в назначении наказания мнением о нём государственного обвинителя или законного представителя потерпевшей.

 

         Приговором Билибинского районного суда от 22 июля 2014 года Г. <…> осуждён к 4 годам лишения свободы; на основании ч.5 ст.69 УК РФ путём полного сложения наказаний по этому приговору и приговору Билибинского районного суда от 13 марта 2014 года ему окончательно назначено наказание 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

         Оставляя приговор без изменения, судебная коллегия не согласилась с доводом апелляционной жалобы осуждённого о том, что суд первой инстанции без объяснения причин не учёл доводы государственного обвинителя о назначении осуждённому меньших сроков окончательного наказания, поддержанные законным представителем потерпевшей, и указала следующее.

Уголовный закон не ограничивает суд в назначении наказания мнением о нём государственного обвинителя или законного представителя потерпевшей: хотя сторона защиты и сторона обвинения вправе высказывать в ходе судебного заседания мнения о возможном наказании подсудимого и эти мнения подлежат учёту судом, они не могут расцениваться как ограничивающие дискреционные полномочия суда в выборе вида и размера назначаемого осуждённому наказания, в том числе в случае назначения более строгого наказания, чем то, которое было предложено стороной обвинения. Вопросы, связанные с назначением подсудимому по конкретному уголовному делу более строгого наказания, чем то, которое было предложено стороной обвинения, подлежат разрешению судами общей юрисдикции в соответствии с действующим уголовно-процессуальным законодательством, определяющим полномочия и самостоятельность суда при назначении наказания.

         В обжалуемом приговоре судом первой инстанции всецело учтены не только все те доводы, на основании которых государственный обвинитель в прениях выразил своё мнение относительно размера окончательного наказания, но и другие обстоятельства, не обозначенные государственным обвинителем (смягчающие обстоятельства, содержание и специфика характеризующих осуждённого материалов, соотношение судимостей осуждённого и исследуемого преступления), дав всей полноте доводов иную (отличную от оценки государственного обвинителя) совокупную оценку, соответствующую закону и установленным фактическим обстоятельствам дела. Законный представитель потерпевшей лишь поддержала требования государственного обвинителя, не приводя никаких доводов.

         При этом судебная коллегия учла, что в соответствии с частью 5 и частью 3 статьи 69 УК РФ при назначении наказания по совокупности преступлений окончательное наказание может быть назначено не только путём частичного, но и путём полного сложения наказаний; в обжалуемом приговоре достаточно детально мотивированы и обоснованы выводы суда относительно назначения осуждённому наказания, оснований не согласиться с которыми у судебной коллегии не имелось.

1.6. Исходя из положений ч. 1 ст. 74 УИК РФ, ИВС МОМВД России «Билибинский» не является исправительным учреждением, в связи с чем осуждённый, отбывший там наказание в виде лишения свободы, не относится к категории лиц, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы. Игнорирование названных положений повлекло неверное определение категории исправительной колонии.

31 октября 2012 года Билибинским районным судом Ы. судим по ч. 1 ст. 222 УК РФ к ограничению свободы на 1 год 3 месяца, но постановлением Билибинского районного суда от 1 октября 2013 года неотбытый срок наказания заменён на лишение свободы на 3 месяца 5 дней с отбыванием наказания в колонии-поселении. Ы. освободился из ИВС МОМВД России «Билибинский» 6 января 2014 года по сроку отбытия наказания.

19 мая 2014 года Билибинским районным судом за совершение в период 22 августа – 10 сентября 2013 года тяжких преступлений и преступления средней тяжести Ы. назначено отбывание наказания в виде лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Решая данный вопрос, суд руководствовался положениями п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, из которых следует, что в исправительных колониях строгого режима назначается наказание мужчинам, осуждённым к лишению свободы при рецидиве преступлений, если осуждённый ранее отбывал лишение свободы.

Судебная коллегия признала, что вид исправительного учреждения, где надлежит отбывать наказание Ыппыну, подлежал изменению по следующим основаниям.

Так, с учётом разъяснений, изложенных в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.05.2014 № 9 «О практике назначения и изменения судами видов исправительных учреждений», к ранее отбывавшим наказание в виде лишения свободы относятся лица, осуждавшиеся к наказанию в виде ограничения свободы, которым по основанию, предусмотренному частью 5 статьи 53 УК РФ, этот вид наказания был заменён лишением свободы, которое лицо отбывало в исправительном учреждении.

Из положений ч. 1 ст. 74 УИК РФ следует, что исправительными учреждениями являются исправительные колонии, воспитательные колонии, тюрьмы, лечебные исправительные учреждения. Следственные изоляторы выполняют функции исправительных учреждений в отношении осуждённых, оставленных для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию, осуждённых, в отношении которых приговор суда вступил в законную силу и которые подлежат направлению в исправительные учреждения для отбывания наказания, осуждённых, перемещаемых из одного места отбывания наказания в другое, осуждённых, оставленных в следственном изоляторе или переведенных в следственный изолятор в порядке, установленном статьей 77.1 УИК РФ, а также в отношении осуждённых на срок не свыше шести месяцев, оставленных в следственных изоляторах с их согласия.

Согласно материалам дела Ы. отбывал наказание в ИВС МОМВД России «Билибинский» и освободился из него, в связи с чем осуждённый не относится к категории лиц, ранее отбывавших наказание в виде лишения свободы.

Поскольку приговором суда установлено, что Ы. совершил преступления, относящиеся к категории тяжких и средней тяжести, то при таких обстоятельствах ему необходимо было определить место отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

1.7. Суд в нарушении положений ст. 50 УК РФ не указал место отбытия исправительных работ осуждёнными.

 

В соответствии со ст. 50 УК РФ наказание в виде исправительных работ назначается осуждённым, имеющим основное место работы, а равно и не имеющим его.

Между тем суд первой инстанции, определяя наказание К. и М. в виде исправительных работ, не указал место их отбывания.

В этой части суд апелляционной инстанции признал необходимым внести уточнения в приговор.

Поскольку из материалов дела видно, что М. работает в ООО «…», то исправительные работы подлежит им отбывать по основному месту работы.

К., как видно из материалов дела, не работает, в связи с чем наказание в виде исправительных работ он должен отбывать в местах, определяемых органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительной инспекцией, но в районе места жительства осуждённого.

1.8. Обоснование судом назначаемого наказания обстоятельствами, не подлежащими учёту.

1.8.1. Судом необоснованно учтено при назначении наказания осуждённым, что они не работают. Данное обстоятельство в соответствии с положениями ч. 3 ст. 60 УК РФ не учитывается при назначении наказания.

Как следует из текста приговора Анадырского городского суда, назначая К. наказание в виде лишения свободы, суд учёл, что виновный нигде не работает.

Между тем ссылка суда на то, что подсудимый нигде не работает, не основана на законе, поскольку в соответствии со ст. 37 Конституции РФ заниматься общественно полезным трудом является правом, а не юридической обязанностью гражданина.

Таким образом, при рассмотрении вопроса о наказании судом ошибочно принято во внимание обстоятельство, которое в соответствии с положениями ч. 3 ст. 60 УК РФ не должно учитываться при назначении наказания.

Судебная коллегия изменила приговор суда первой инстанции, исключив из описательно-мотивировочной части приговора формулировку о том, что К. не работает.

Аналогичное нарушение допущено Билибинским районным судом.

1.8.2. Судом необоснованно учтено при назначении наказания осуждённому обстоятельство, отягчающее наказание, — совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, — поскольку на момент совершения осуждённым преступлений 22, 31 августа 2013 года часть 1.1 статьи 63 УК РФ не действовала, в соответствии с положениями ст. 9, 10 УК РФ не имеет обратной силы.

Суд признал обстоятельством, отягчающим наказание Ы. по ч. 1 ст. 166 УК РФ и п. «а» ч. 2 ст. 166 УК РФ, совершение преступлений в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя.

Вместе с тем статья 63 УК РФ дополнена частью 1.1, позволяющей суду признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, Федеральным законом от 21.10.2013 № 270-ФЗ «О внесении изменения в статью 63 Уголовного кодекса Российской Федерации».

Таким образом, на момент совершения Ы. преступлений 22, 31 августа 2013 года приведённая норма закона не действовала, в соответствии с положениями ст. 9, 10 УК РФ не имеет обратной силы, как не смягчающая наказание или иным образом не улучшающая положение лица, совершившего преступление.

В связи с изложенным указание в описательно-мотивировочной части приговора на обстоятельство, отягчающее наказание Ы., было исключено.

1.8.3. Судом необоснованно учтено при назначении наказания осуждённому, что подсудимый частично не признаёт вину, поскольку в соответствии со ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе возражать против предъявленного обвинения.

 

Мотивируя назначенное наказание Г., суд необоснованно указал, что подсудимый частично не признаёт вину, тогда как в соответствии со ст. 47 УПК РФ обвиняемый вправе возражать против предъявленного обвинения. Реализация лицом своего права не может быть учтена при рассмотрении вопроса о назначении наказания. Таким образом, из описательно-мотивировочной части приговора, из мотивировки назначенного наказания подлежит исключению данное указание.

1.9. Приговор оставлен без изменения: судом при назначении наказания учтены все обстоятельства, предусмотренные ст.60 УК РФ, в том числе и те, на которые ссылается осуждённый в апелляционной жалобе.

Согласно приговору М. осуждён за совершение ряда краж, а именно: за тайное хищение чужого имущества; за тайное хищение чужого имущества, совершённое из одежды, находившейся при потерпевшем; за тайное хищение чужого имущества, совершённое с причинением значительного ущерба гражданину, с незаконным проникновением в жилище; за тайное хищение чужого имущества, с совершённое с причинением значительного ущерба гражданину.

Приговор постановлен в особом порядке принятия судебного решения при согласии подсудимого с предъявленным ему обвинением.

Оставляя приговор без изменения, судебная коллегия признала довод осуждённого в апелляционной жалобе о чрезмерной суровости назначенного ему наказания не состоятельным и указала следующее.

В соответствии с ч.3 ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осуждённого и на условия жизни его семьи.

Как следует из приговора, назначая М. наказание, суд первой инстанции в части решений по всем четырём преступлениям учёл в качестве смягчающего наказание обстоятельства его явку с повинной и активное способствование раскрытию и расследованию преступления (п. «и» ч.1 ст.61 УК РФ); по преступлениям, предусмотренным п. «а» ч.3 ст. 158 УК РФ, п. «в» ч.2 ст. 158 УК РФ, суд в качестве обстоятельства, смягчающего наказание М., учёл добровольное возмещение имущественного ущерба (п. «к» ч. ст.61 УК РФ). Обстоятельством, отягчающим наказание М., по всем преступлениям признан рецидив преступлений (п. «а» ч.1 ст.63 УК РФ), по преступлению, предусмотренному п. «а» ч.3 ст.158 УК РФ, — опасный рецидив.

Кроме того, судом при назначении наказания учтены данные о его личности: характеристики участкового уполномоченного полиции МОМВД России «Анадырский», ФКУ УФСИН России по Магаданской области, совершение административных правонарушений, связанных с нарушением общественного порядка, в том числе в период испытательного срока, назначенного ему приговором мирового судьи г. Анадыря от 6 декабря 2013 года, а также за несколько часов до провозглашения вышеназванного приговора.

Вместе с тем, приняв во внимание множественность совершённых М. умышленных преступлений против собственности, относящихся в соответствии со ст.15 УК РФ к различным категориям тяжести (небольшой, средней, категории тяжких), суд не установил оснований для изменения категории совершённых М. преступлений на менее тяжкие и обоснованно, с учётом личности осуждённого и наличия смягчающих, отягчающих наказание обстоятельств, назначил ему наказание в виде реального лишения свободы в пределах санкций статей, по которым квалифицированы его действия.

При этом суд при назначении наказания по п. «а» ч.3 ст.158, п. «в» ч.2 ст.158 УК РФ, признав в качестве обстоятельства, смягчающего наказание М., добровольное возмещение имущественного ущерба, обоснованно принял во внимание, что данные преступления, относящиеся к категории средней тяжести и тяжких преступлений, совершены осуждённым в период испытательного срока, условия отбывания которого он неоднократно нарушал, что свидетельствует о невозможности его исправления без изоляции от общества.

Таким образом, суд первой инстанции при назначении М. наказания учёл все обстоятельства, на которые ссылался осуждённый в своей апелляционной жалобе в обоснование чрезмерной суровости назначенного ему наказания.

Судебная коллегия признала решение суда о назначении М. наказания без применения положений ст.73 УК РФ в виде реального лишения свободы соответствующим целям наказания, установленным ч.2 ст.43 УК РФ, а также характеру и степени общественной опасности совершенных М. преступлений, обстоятельствам их совершения и личности виновного.

 

2. Нарушение норм уголовного права.

 

2.1. Поскольку огнестрельное оружие во время поездки находилось при осуждённом, каких-либо тайников или специально приспособленных мест в транспортном средстве для его перевозки не использовалось, то осуждение за незаконную перевозку огнестрельного оружия признано излишним.

Из приговора суда следует, что Г., помимо прочего, признан виновным в незаконном хранении, перевозке и ношении огнестрельного оружия, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК РФ. При этом правильность вывода суда о совершении осуждённым незаконного хранения и ношения огнестрельного оружия, сомнений не вызывает.

В то же время, признавая Г. виновным в незаконной перевозке огнестрельного оружия, суд первой инстанции не учёл, что согласно разъяснениям, содержащимся в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда от 12 марта 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств», под незаконным ношением огнестрельного оружия следует понимать нахождение его в одежде или непосредственно на теле обвиняемого, а равно переноску в сумке, портфеле и тому подобных предметах, а под незаконной перевозкой этих же предметов следует понимать их перемещение на любом виде транспорта, но не непосредственно при обвиняемом.

Из показаний Г., которые исследовались судом первой инстанции, следует, что он похитил оружие, находящееся в чехлах, которое перевёз при себе на такси к месту хранения – по адресу «   ».

Свидетель З. подтвердила, что во время поездки в такси при Г. были два чехла.

Таким образом, из установленных судом обстоятельств следует, что огнестрельное оружие во время поездки на такси всё время оставалось при Г., каких-либо тайников или специально приспособленных мест в транспортном средстве для его перевозки он не использовал. При таких обстоятельствах осуждение Г. за незаконную перевозку огнестрельного оружия судебная коллегия признала излишним и исключила из приговора.

Действия Г. по перевозке огнестрельного оружия при себе во время поездки в такси судебная коллегия оценила как незаконное ношение огнестрельного оружия.

3. Нарушение норм уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации

3.1. Выводы суда первой инстанции относительно мотива совершения убийства и состояния осуждённой во время совершения преступления содержат существенные противоречия, а вывод относительно мотива совершения убийства, кроме того, носит предположительный характер. Данные обстоятельства влияют на правильность применения уголовного закона и назначения наказания

Приговором Чукотского районного суда Ч. осуждена по ч. 1 ст. 105 УК РФ с применением ст. 64 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы без ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. В соответствии с ч. 1 ст. 82 УК РФ реальное отбывание наказания отсрочено до достижения её дочерью, четырнадцатилетнего возраста.

Отменяя приговор и передавая уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии судебного разбирательства в ином составе суда, судебная коллегия указала следующее.

В соответствии с требованиями ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, приговор признаётся таковым, если он постановлен в соответствии с требованиями настоящего Кодекса и основан на правильном применении уголовного закона.

В соответствии с разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года № 1 «О судебном приговоре», содержащимися в п. 4, судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

Эти требования судом первой инстанции не выполнены.

Судебная коллегия признала заслуживающими внимания доводы апелляционного представления о том, что выводы суда первой инстанции относительно мотива преступления и нахождения осуждённой в состоянии опьянения, вызванного употреблением алкоголя во время совершения убийства, содержат существенные противоречия.

Так, излагая преступное деяние, признанное доказанным, суд указал в приговоре, что Ч. совершила убийство А. в состоянии алкогольного опьянения.

Вместе с тем, в описательно-мотивировочной части приговора имеется вывод о том, что протокол медицинского освидетельствования Ч. от «дата» не содержит сведений о проведении лабораторных исследований при установлении состояния алкогольного опьянения, что не позволило суду «дать в полном объёме оценку наличия у подсудимой в момент совершения преступления алкогольного опьянения».

Кроме того, как видно из описания преступного деяния, признанного доказанным, мотивом совершения Ч. убийства А. послужили личные неприязненные отношения, возникшие (далее дословно) «из-за того, что А. ранее дотрагивался до её тела, пока она спала».

Вместе с тем, излагая мотив в описательно-мотивировочной части приговора, суд указал, что мотивом совершения убийства послужили неоднократные насильственные действия А., выразившиеся в том, что он (далее дословно) «неоднократно (два раза) совершал в отношении подсудимой Ч. насильственные действия сексуального характера (дотрагивался до её тела в возрасте 9 лет и за два дня до его гибели)», а «травмирующая ситуация, в которую попала в детском возрасте Ч., повторное насилие со стороны А. незадолго до его гибели могли при встрече с последним «в момент преступления» спровоцировать у подсудимой желание защитить себя от повторных действий указанного лица».

Таким образом, приведённые выводы суда первой инстанции содержат существенные противоречия, а вывод относительно мотива совершения убийства, кроме того, носит предположительный характер.

В соответствии с требованиями законодательства при наличии противоречий в исследованных доказательствах суд обязан устранить возникшие сомнения и противоречия. Невыполнение данной обязанности судом является фундаментальным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку объективно сопряжено с лишением как подсудимого, так и потерпевшего права на справедливое судебное разбирательство, и тем самым предопределяет невозможность констатировать законность постановленного в отношении данного лица судебного решения, поскольку как мотив совершения преступления, так и состояние осуждённой во время совершения убийства, влияют на правильность применения уголовного закона и назначения наказания.

3.2. Доказательства, характеризующие личность осуждённой, судом первой инстанции оценены односторонне.

 

Рассмотрев довод апелляционного представления о необходимости признания обстоятельством, отягчающим наказание осуждённой Ч., совершение ей преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, судебная коллегия пришла к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1.1 ст. 63 УК РФ судья (суд), назначающий наказание, в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, обстоятельств его совершения и личности виновного может признать отягчающим обстоятельством совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ.

Из приведённой нормы закона следует, что признание обстоятельством, отягчающим наказание совершение преступления в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, является правом суда, реализация которого зависит от характера, общественной опасности совершённого преступления, личности виновной.

Сделав вывод о том, что Ч. «характеризуется исключительно с положительной стороны», суд первой инстанции не учёл следующих обстоятельств, которые могли бы существенно повлиять на выводы суда.

В материалах дела наряду с положительно характеризующими данными, имеются сведения, отрицательно характеризующие осуждённую и имеющие значение для правильного разрешения вопроса о назначении наказания, которым не дана оценка судом.

Так, из характеристики, представленной отделом полиции, осуждённая характеризуется как спокойная и выдержанная, когда трезвая. Вместе с тем отмечается, что в быту употребляет спиртные напитки, привлекалась к административной ответственности за нарушение установленного законом запрета курения табака.

Обучаясь в школе, замечена в употреблении спиртных напитков.

Из справки о составе семьи и акта обследования семейно-бытовых условий жизни несовершеннолетней дочери осуждённой, следует, что все совершеннолетние члены семьи не работают, общий доход семьи – 17000 рублей. Квартира, где они проживают, находится в неудовлетворительном состоянии, требует ремонта. Комиссия отметила, что «пока Ч. не злоупотребляет спиртными напитками, воспитанием дочери занимается», и приняла решение «продолжить контроль за семьёй».

Воспитатели детского сада, который посещает дочь осуждённой, отмечают, что её мать развитием ребёнка не интересуется, ребенка забирали из детского сада разные лица, в том числе и потерпевший – А.

Судебная коллегия находит, что доказательства, характеризующие личность осуждённой, судом первой инстанции оценены односторонне, без учёта приведённых выше данных.

3.3. Суд в нарушение положений ст. 15 УПК РФ не создал необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

   При подготовке судебного заседания суд обязан принять меры к извещению лиц, указанных в постановлении о назначении судебного заседания.

   Однако суд не известил ряд свидетелей о времени и месте судебного заседания, не принял в судебном заседании никакого решения о возможности рассмотрения дела в их отсутствие, не выяснил мнение участников процесса по этому вопросу.

 

Разрешая вопросы при назначении судебного заседания по делу по обвинению Ч., суд дал распоряжение о вызове в судебное заседание, в том числе, и лиц согласно спискам, представленным сторонами.

Свидетели  Р.,  А., Т., Г., П., Ч. (свидетели, характеризующие личность осуждённой) включены в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание.

По смыслу ст. 232 УПК РФ, в соответствии с разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда РФ № 28 от 22 декабря 2009 года «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству», суд при подготовке судебного заседания обязан принять меры к извещению лиц, указанных в постановлении о назначении судебного заседания.

Согласно п. 5.12 Инструкции по судебному делопроизводству в районном суде, утвержденной приказом Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 года № 36, извещение участников уголовного судопроизводства о месте, дате и времени судебного заседания осуществляется уполномоченным работником аппарата суда путём направления судебных повесток, телефонограммы или телеграммы, по факсимильной связи, посредством СМС-сообщений (в случае их согласия на уведомление таким способом и при фиксации факта отправки и доставки СМС-извещения адресату) и иными способами.

Вместе с тем данных о том, что судом первой инстанции принимались какие-либо меры по вызову указанных свидетелей, в материалах дела не имеется.

Как видно из протокола судебного заседания, вопрос о причинах неизвещения названных лиц не выяснялся, суд не принял в судебном заседании никакого решения о возможности рассмотрения дела в их отсутствие, не выяснил мнение участников процесса по этому вопросу.

Указанное свидетельствуют о том, что суд в нарушение положений ст. 15 УПК РФ не создал необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, что повлияло на законность и справедливость приговора и явилось одной из причин отмены приговора.

3.4. В соответствии с чч. 1, 3 ст. 240 УПК РФ в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию. Приговор может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.

С учётом требований закона суд не вправе ссылаться в подтверждение своих выводов на собранные по делу доказательства, если они не были исследованы в судебном заседании и не нашли отражение в протоколе судебного заседания.

Судом первой инстанции в качестве доказательств виновности осуждённой Ч. в приговоре приведено заключение экспертизы вещественных доказательств.

Как следует из протокола судебного заседания, указанное доказательство, на котором, помимо прочих, базируются выводы суда, не было исследовано в ходе судебного разбирательства в условиях состязательного процесса по правилам, установленным статьями 87, 88 УПК РФ, что противоречит фундаментальным основам уголовного судопроизводства. Указанное явилось одной из причин отмены приговора суда.

3.5. Вывод суда первой инстанции о наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору в связи с допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями положений ст.220 УПК РФ признан правильным. Вместе с тем из описательно-мотивировочной части постановления исключено указание на необходимость квалификации действий подсудимых по конкретной статье уголовного закона.

Постановлением Анадырского городского суда уголовное дело № 1-17/14 (131406) по обвинению М.А., М.В.., К. в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, пп. «а», «г» ч.3 ст.228.1 УК РФ (в ред. Федерального закона от 19.05.2010г. № 87-ФЗ), возвращено прокурору города для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Изменяя указанное постановление, суд апелляционной инстанции указал следующее.

Как следует из обвинительного заключения, подсудимым предъявлено обвинение в том, что они совместно с лицом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, создав в октябре-ноябре 2012 года для совершения на территории города преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, организованную преступную группу и согласно распределённым обязанностям в период времени до 11 января 2013 года организовали доставку, расфасовку, хранение в целях последующего сбыта в г. Анадыре смеси, содержащей в своём составе<….>, являющейся производным наркотического средства <…>, массой не менее 700,29 грамма и смеси, содержащей в своём составе наркотическое средство – <…> массой не менее 87,75 грамма.

11 февраля 2013 года в 17 часов 15 минут лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, в соответствии с возложенными на него обязанностями, направленными на сбыт наркотического средства в составе организованной преступной группы, за денежные средства в сумме 100 000 рублей сбыло Щ., действовавшему под контролем правоохранительных органов, смесь, содержащую в своём составе <…>, являющуюся производным наркотического средства <…> массой 38,12 грамма.

Действия подсудимых квалифицированы органами предварительного следствия как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершённое организованной группой в особо крупном размере по ч.3 ст.30, п.«а», «г» ч.3 ст.228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19.05.2010г. № 87-ФЗ).

Возвращая уголовное дело прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, суд первой инстанции указал, что пунктом 6 статьи 2 Федерального закона от 01.03.2012 № 18-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» статья 228.1 УК РФ изложена в новой редакции, которая вступила в силу с 1 января 2013 года.

Преступление, в совершении которого обвиняются подсудимые, является продолжаемым, при этом часть действий, инкриминированных подсудимым, совершена до, а другая – после вступления в силу нового закона. Поскольку в соответствии с ч.1 ст.9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, применяться должен новый закон.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции пришёл к выводу о необходимости переквалификации действий подсудимых с ч.3 ст.30 пп. «а», «г» ч.3 ст.228.1 в редакции Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ на ч.5 ст.228.1 УК РФ в редакции Федерального закона от 01.03.2012 № 18-ФЗ.

Поскольку ст.252 УПК РФ не допускает изменение обвинения в судебном разбирательстве, если этим ухудшается положение подсудимого, а новая редакция закона, которая подлежит применению, влечёт более строгое наказание в отношении подсудимых, суд первой инстанции в соответствии со ст.237 УПК РФ счёл необходимым возвратить настоящее уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Суд апелляционной инстанции признал правильным вывод суда первой инстанции о том, что обвинительное заключение по настоящему уголовному делу составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Суд апелляционной инстанции счёл противоречащими положениям уголовного закона доводы апелляционного представления прокурора, а также доводы жалобы подсудимого М.А. и адвоката Коваленко А.А. о том, что квалификация действий подсудимых в редакции Федерального закона от 01.03.2012 № 18-ФЗ противоречит требованиям статей 9, 10 УК РФ,

Несмотря на то, что согласно предъявленному обвинению организованная преступная группа была создана в октябре – ноябре 2012 года, все вменённые участникам группы эпизоды покушения на сбыт наркотических средств совершены в 2013 году, когда действовала новая редакция уголовного закона.

В силу ч.1 ст.9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

Если часть объективной стороны длящегося или продолжаемого преступления совершена в период действия нового закона (независимо от того, является он более мягким или более строгим), то применяться должен новый уголовный закон.

Поскольку описание в обвинительном заключении деяния, вмененного подсудимым, не соответствует указанной в обвинительном заключении юридической квалификации данного деяния, суд первой инстанции пришёл к обоснованному выводу о том, что квалификация действий М.А., М.В., К. в редакции Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ является неверной.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 8 декабря 2003 года № 18-П и Определении от 22 апреля 2005 года № 197-О, основанием для возвращения уголовного дела прокурору являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения; подобные нарушения требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в досудебном производстве, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, всегда свидетельствуют, в том числе о несоответствии обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления требованиям данного Кодекса.

Как видно из сравнения санкций ст.228.1 УК РФ в редакции Федерального закона от 19.05.2010 № 87-ФЗ и ст.228.1 УК РФ в редакции Федерального закона от 01.03.2012 № 18-ФЗ, новая редакция ст.228.1 УК РФ предусматривает более строгий вид наказания и, следовательно, ухудшает положение лица, совершившего преступление.

Изменение судом обвинения в отношении подсудимых, влекущее за собой ухудшение их положения, не соответствует требованиям ч.2 ст.252 УПК РФ и нарушает право подсудимых на защиту в стадии судебного разбирательства, в связи с чем суд не может сам устранить допущенную органом предварительного следствия ошибку, выразившуюся в неправильной квалификации инкриминируемого подсудимым деяния.

         Постановлением Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 года № 16-П положения ч.1 ст. 237 УПК Российской Федерации признаны не соответствующими ч.1 ст.10.17, ч.1,2 ст.19, ч.1 ст.21, ч.1,2 ст.45, 46, ч.3 ст.55, ч.1, 2 ст.118, ч.1 ст.120 Конституции РФ в той мере, в какой эти положения в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи с ч.2 ст.252 УПК РФ, исключающей в судебном разбирательстве возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение подсудимого, препятствуют самостоятельному и независимому выбору судом подлежащих применению норм уголовного закона в случаях, когда он приходит к выводу, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства им установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления.

Как указал Конституционный Суд РФ, неправильное применение положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации, неправильная квалификация судом фактически совершённого обвиняемым деяния, а потому неверное установление основания уголовной ответственности и назначения наказания (хотя и в пределах санкции примененной статьи) влекут вынесение неправосудного приговора, что недопустимо в правовом государстве, императивом которого является верховенство права, и снижает авторитет суда и доверие к нему как органу правосудия. Продолжение же рассмотрения дела судом после того, как им были выявлены допущенные органами предварительного расследования процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела и которые суд не может устранить самостоятельно, а стороны об их устранении не ходатайствовали, приводило бы к постановлению незаконного и необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией Российской Федерации функции осуществления правосудия.

При этом Конституционный Суд РФ в пункте 4.1 указанного постановления указал, что в случае, когда в ходе судебного разбирательства (которое, как следует из статьи 252 УПК Российской Федерации, проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается) суд придет к выводу, что имеет место нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, препятствующее рассмотрению уголовного дела судом, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение уголовного дела прокурору (как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе) на основании части первой статьи 237 УПК Российской Федерации ставит решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования, в том числе входящими в систему исполнительной власти, т.е. является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статей 10 и 120 (часть 1).

С учётом приведённых норм закона и правовых позиций Конституционного Суда РФ суд апелляционной инстанции признал правильным вывод суда первой инстанции о наличии оснований для возвращения уголовного дела прокурору в связи с допущенными при составлении обвинительного заключения нарушениями положений ст.220 УПК РФ.

В то же время суд апелляционной инстанции счёл необходимым выйти за пределы доводов апелляционного представления, применив положения ч.1 ст.389.19 УПК РФ, согласно которым при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке суд не связан доводами апелляционных жалобы, представления, вправе проверить производство по уголовному делу в полном объеме, и внести изменения в описательно-мотивировочную часть обжалуемого судебного постановления.

         В силу ст.15 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, судебное разбирательство на основании ст.252 УПК РФ проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

         Указывая в описательно-мотивировочной части постановления, что действия подсудимых должны быть квалифицированы по ч.5 ст.228.1 УК РФ, суд первой инстанции не учёл указанных положений закона.

Как следует из вышеуказанного постановления Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 года № 16-П, возвращая в уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, — он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства, требуя их восстановления.

3.6. Суд первой инстанции не учёл правовую позицию Конституционного Суда РФ, изложенную в Постановлении от 11 мая 2005 года № 5-П по делу о проверке конституционности статьи 405 УПК Российской Федерации и в Определении от 20 октября 2005 года №459-О, о том, что в силу ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.3 ст.214 УПК РФ обжалование и пересмотр постановления о прекращении уголовного дела, а также возобновление производства по делу допускаются лишь в том случае, если не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности. По смыслу указанных правовых норм, если таковые сроки истекли, необходимо ходатайство лица, в отношении которого прекращено уголовное дело, о его возобновлении.  

Л. обвинялся органами следствия в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст.116 УК РФ.

Уголовное дело в отношении Л. с обвинительным заключением поступило в Иультинский районный суд Чукотского автономного округа 14 мая 2013 года.

Постановлением от 11 апреля 2014 года уголовное дело по обвинению Л. возвращено прокурору района для устранения препятствий его рассмотрения судом, поскольку обвинительное заключение по делу составлено с нарушением требований УПК РФ, что исключало возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

         Возвращая уголовное дело прокурору, суд указал, что основанием для возвращения являются обстоятельства, предусмотренные ч.1 ст.237 УПК РФ, сослался на продление сроков следствия ненадлежащим должностным лицом.

Суд апелляционной инстанции, отменяя указанное постановление и прекращая уголовное преследование и уголовное дело №36353 в отношении Л. по п. «а» ч.2 ст.116 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 г. №211-ФЗ) по основанию, предусмотренному п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи отсутствием в деянии состава преступления, указал следующее.

         Как следует из материалов уголовного дела, 29 декабря 2012 года следователем-криминалистом выносилось постановление о прекращении уголовного преследования Л. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст. 116 УК РФ, на основании п.2 ч.1 ст. 24 УПК РФ (в связи с отсутствием в деянии состава преступления).

         Постановлением заместителя прокурора Чукотского АО от 30 января 2013 года постановление следователя-криминалиста о прекращении уголовного преследования в отношении Л. отменено.

         15 апреля 2013 года постановлением заместителя руководителя СУ СК РФ по Чукотскому АО предварительное следствие возобновлено, установлен срок дополнительного следствия по уголовному делу 1 месяц со дня поступления уголовного дела следователю. В этот день уголовное дело принято следователем к своему производству.

        20 апреля 2013 года в отношении Л. вынесено постановление о привлечении в качестве обвиняемого по п. «а» ч.2 ст.116 (в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 года №211-ФЗ).

         26 апреля 2013 года уголовное дело по обвинению Л. по п. «а» ч.2 ст. 116 УК РФ с обвинительным заключением направлено прокурору.

Принимая решение о возвращении настоящего уголовного дела прокурору, суд первой инстанции не принял во внимание, что на момент вынесения 30 января 2013 года заместителем прокурора Чукотского автономного округа постановления об отмене принятого следователем процессуального решения о прекращении уголовного преследования в отношении Лысенко по обвинению по п. «а» ч.2 ст.116 УК РФ истёк в соответствии со ст. 78 УК РФ срок давности привлечения к уголовной ответственности.

В соответствии с положениями ст.214 УПК РФ и правой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 11 мая 2005 года № 5-П по делу о проверке конституционности статьи 405 УПК Российской Федерации, за прокурором закреплено право отмены постановления руководителя следственного органа или следователя о прекращении уголовного дела или уголовного преследования (за исключением дел частного обвинения), если оно им будет признано незаконным или необоснованным.

Вместе с тем суд первой инстанции не учёл правовую позицию Конституционного Суда РФ, высказанную во взаимосвязи с вышеуказанным Постановлением в Определении от 20 октября 2005 года №459-О, о том, что в силу ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.3 ст.214 УПК РФ обжалование и пересмотр постановления о прекращении уголовного дела, а также возобновление производства по делу допускаются, лишь если не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности. По смыслу указанных правовых норм, если таковые сроки истекли, необходимо ходатайство лица, в отношении которого прекращено уголовное дело, о его возобновлении.

Преступление, в совершении которого обвинялся Л., относится к категории небольшой тяжести. Согласно п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ срок давности уголовного преследования по указанной категории дел составляет 2 года. События по рассматриваемому уголовному делу имели место более пяти лет назад.

Каких-либо оснований, вытекающих из ч.3 ст.78 УК РФ, для приостановления течения сроков давности по материалам дела не усматривается. Отсутствуют в них и сведения о том, что Л. обращался в прокуратуру Чукотского автономного округа с ходатайством о возобновлении производства по прекращенному делу.

Поскольку постановление заместителя прокурора Чукотского автономного округа от 30 января 2013 года принято в нарушение требований уголовно-процессуального законодательства и вопреки разъяснениям Конституционного Суда, то итоговым процессуальным документом, имеющим юридическую силу в отношении Л. в части инкриминируемого ему преступления по п. «а» ч.2 ст.116 УК РФ, суд апелляционной инстанции признал постановление следователя-криминалиста СУ СК РФ по Чукотскому автономному округу от 29 декабря 2012 года о прекращении в отношении Л. уголовного преследования в связи отсутствием в деянии состава преступления. Вышеизложенное не было учтено судом первой инстанции.

Между тем при таких обстоятельствах уголовное дело и уголовное преследование в отношении Л. по п. «а» ч.2 ст.116 (в редакции Федерального закона от 24 июля 2007 г. №211-ФЗ) подлежало прекращению судом первой инстанции по основанию, предусмотренному п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи отсутствием в деянии состава преступления, что было сделано в суде апелляционной инстанции.

3.7. При изложении фактических обстоятельств совершения осуждёнными кражи не указаны последствия их преступных действий в виде причинения значительного ущерба потерпевшим или одному из них, что повлекло исключение из обвинения осуждённых по данному преступлению квалифицирующего признака «причинение значительного ущерба».

Согласно п. 1 ст. 307 УПК РФ и разъяснению, данному в п. 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 года «О судебном приговоре», при производстве по уголовному делу в суде подлежат в соответствии со ст. 73 УПК РФ доказыванию события преступления, виновность подсудимого в совершении преступления, форма его вины и мотивы преступления.

С учётом данных требований описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать описание преступного деяния, признанного доказанным судом, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления.

Однако эти требования закона не были выполнены в полном объеме судом первой инстанции при рассмотрении дела в отношении Г. и Ы.

Осуждённые признаны виновными в совершении кражи, то есть тайного хищения чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в иное хранилище, с причинением значительного ущерба гражданину (по факту кражи 10 сентября 2013 года у И. и П.), то есть по пп. «а», «б», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Между тем в описательно-мотивировочной части приговора при изложении фактических обстоятельств совершения осуждёнными кражи не указаны последствия их преступных действий в виде причинения значительного ущерба потерпевшим или одному из них.

При таких обстоятельствах судебная коллегия из обвинения осуждённых по данному преступлению исключила квалифицирующий признак – «причинение значительного ущерба».

4. Правила оценки доказательств

 

4.1. Суд первой инстанции обоснованно отверг доводы защиты о том, что в момент нанесения ножевых ранений своему мужу осуждённая находилась в состоянии необходимой обороны, расценив их как способ защиты, и правильно указал, что действия осуждённой, связанные с нанесением ножевых ранений пострадавшему, носили характер мести и расправы на почве личных неприязненных отношений, обусловленных противоправным поведением потерпевшего.    

Приговором Билибинского районного суда К. признана виновной в умышленном причинении своему супругу К. тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ.

Судебная коллегия признала состоявшееся судебное решение законным, обоснованным и справедливым, не согласившись с доводами защиты.

Как установлено судом первой инстанции, <дата> в квартире <адрес> К.М. нанёс своей супруге К. ножевое ранение в шею и ссадину лопаточной области слева, то есть совершил посягательство, создавшее реальную опасность для жизни К., после чего она самостоятельно, применив физическую силу, пресекла противоправное поведение потерпевшего путём толчков на кровать и отобрания ножа. Спустя некоторое время в период с 4 до 6 часов тех же суток К. в квартире <адрес> на почве личных неприязненных отношений с целью причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, нанесла К.М. не менее шести ударов ножом в область головы, туловища и левой руки, причинив последнему телесные повреждения, от которых потерпевший скончался через непродолжительное время на месте происшествия.

В ходе судебного разбирательства по существу суд рассматривал доводы защиты о том, что в момент нанесения ножевых ранений своему мужу осуждённая находилась в состоянии необходимой обороны, и обоснованно их отверг, расценив их как способ защиты, правильно указав, что действия осуждённой, связанные с нанесением ножевых ранений пострадавшему, носили характер мести и расправы на почве личных неприязненных отношений, обусловленных предшествующим противоправным поведением К.М.

В приговоре подробно мотивированы выводы суда о том, что в момент причинения потерпевшему ножевых ранений жизни и здоровью осуждённой ничего не угрожало, а также основания, по которым приняты одни доказательства и отвергнуты другие.

В ходе предварительного расследования на допросе в качестве обвиняемой в присутствии защитника, объясняя причины причинения ножевых ранений своему супругу, К. пояснила, что «решила его наказать за то, что он взял в руку нож…решила нанести ему удары этим же ножом в эту же руку, в которой он держал нож; он был левша, поэтому била по левой стороне».

В судебном заседании суда первой инстанции установлено, что ножевые ранения осуждённая нанесла после того, как противоправное поведение К.М. с причинением гр-ке К. повреждений было завершено, что являлось очевидным для виновной: в момент нанесения К. ударов ножом мужу со стороны последнего отсутствовало общественно опасное посягательство, дающее согласно ст.37 УК РФ право на необходимую оборону.

С учётом изложенного судебная коллегия сочла несостоятельными доводы жалобы стороны защиты о причинении потерпевшему ножевых ранений осуждённой в состоянии необходимой обороны либо при превышении необходимой обороны и пришла к выводу, что преступные действия осуждённой К. по ч.4 ст.111 УК РФ судом первой инстанции квалифицированы правильно.

4.2. Все положенные в основу приговора заключения экспертов, которые были оспорены осуждённым в апелляционной жалобе, в полной мере соответствуют требованиям, предусмотренным ст. 204 УПК РФ.

    

Приговором Анадырского городского суда П. признан виновным в незаконном сбыте 19 октября 2009 года наркотических средств в крупном размере, в пособничестве в покушении 22 октября 2009 года на незаконное приобретение без цели сбыта наркотических средств в крупном размере, а также в покушении в июле 2010 года на незаконный сбыт наркотических средств в особо крупном размере.

Оставляя приговор без изменения, апелляционную жалобу П. без удовлетворения, судебная коллегия признала не основанными на законе доводы осуждённого о признании недопустимыми заключений экспертов, не приняла документы ООО «Бюро независимой экспертизы «Версия», представленные стороной защиты, и указала следующее.

Все положенные в основу приговора заключения экспертов, которые оспариваются осуждённым в апелляционной жалобе, в полной мере соответствуют требованиям, предусмотренным ст. 204 УПК РФ. Выводы экспертов понимаемы, мотивированы, основаны на проведённом химическом исследовании указанных веществ, противоречий не содержат, имеют ссылки на применённые методики.

Не установлено оснований сомневаться как в обоснованности заключений экспертиз, так и в квалификации и беспристрастности экспертов, их проводивших.

       Относительно представленных стороной защиты документов ООО «Бюро независимой экспертизы «Версия» под названием «заключение специалиста» от 3 июня 2014 года № 478 суду апелляционной инстанции не приведено убедительных причин, по которым данные документы не могли быть представлены суду первой инстанции, а выводы судебной экспертизы № 64/65 от 6 августа 2010 года – оспорены в судебном заседании, в связи с чем в силу ч.6.1 ст.389.13 УПК РФ эти документы не были приняты судом апелляционной инстанции.

         Кроме того, судебная коллегия признала верным следующее.

Исходя из руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, содержащихся в п. 2 постановления «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами», для определения вида средств и веществ (наркотическое, психотропное или их аналоги, сильнодействующее или ядовитое), их размеров, названий и свойств, происхождения, способа изготовления, производства или переработки, а также для установления принадлежности растений к культурам, содержащим наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры, требуются специальные знания, суды должны располагать соответствующими заключениями экспертов или специалистов.

Согласно ст. 35 Федерального закона от 8 января 1998 года № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» проведение экспертиз с использованием наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров или для их идентификации разрешается юридическим лицам при наличии лицензии на указанный вид деятельности. Проведение таких экспертиз в экспертных подразделениях федерального органа исполнительной власти по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ осуществляется без лицензии.

Из материалов дела видно, что по настоящему делу проведена экспертиза по определению вида наркотического вещества экспертом экспертно-криминалистической группы Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков регионального Управления по Магаданской области. Эксперт, проводивший исследование, допрошен в суде первой инстанции, участникам процесса была предоставлена возможность задать ему вопросы.

Вместе с тем в представленном стороной защиты «заключении специалиста» содержатся лишь суждения относительно правильности, с их точки зрения, полученных в ходе производства экспертизы выводов.

Однако согласно ст. 87, 88 УПК РФ проверка и оценка доказательств, в данном случае заключения эксперта, в том числе и с точки зрения достоверности, относится к компетенции суда при вынесении приговора.

При этом ни у суда первой инстанции, ни у судебной коллегии сомнений в обоснованности заключения не возникло. Данное заключение соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ, содержит подробное описание объектов исследования, содержание и результаты исследований с указанием применённых методик, а также выводы по поставленным эксперту вопросам и их обоснование.

Указанная экспертиза, как и все экспертизы, результаты которых исследовались судом, проведены в надлежащем учреждении — экспертном подразделении федерального органа по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, данных о наличии у ООО «Бюро независимой экспертизы «Версия» лицензии на проведение экспертиз с использованием наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров или для их идентификации, не представлено.

В силу изложенного судебная коллегия пришла к выводу, что представленное стороной защиты «заключение специалиста» не может рассматриваться как доказательство, опровергающее заключение судебной экспертизы и выводы суда первой инстанции о виновности осуждённого.

 

5. Рассмотрение жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ

 

5.1. В порядке статьи 125 УПК РФ могут быть обжалованы решения и действия (бездействие) должностных лиц, принятые лишь на досудебных стадиях уголовного судопроизводства и лишь в связи с их полномочиями по осуществлению уголовного преследования.

         Приговором Анадырского городского суда от 18 января 2011 года П. осуждён к лишению свободы за совершение преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств.

         Осуждённый обратился в прокуратуру с жалобой от 12 марта 2012 года, в которой описал незаконные, с его точки зрения, и послужившие основой названного приговора решения старшего следователя РУ ФСКН России по Магаданской области и Чукотскому АО Т., в производстве которого находилось уголовное дело по обвинению заявителя и в рамках которого в отношении заявителя П. был вынесен обвинительный приговор; изложил просьбу провести проверку (без указания её направленности и характера) и внести надзорное представление по данному уголовному делу в Верховный Суд РФ, принять меры (далее дословно) «по ч.2 ст.27 ФЗ № 31 от 10.02.1999».

         Названное обращение исполняющим обязанности прокурора г. Анадыря <…> было оценено как (далее дословно) «жалоба на вступившие в законную силу судебные акты». И по результатам рассмотрения обращения исполняющим обязанности прокурора г. Анадыря письмом от 30 июля 2012 года исх. № 78ж-2012 заявителю было отказано в принятии мер прокурорского реагирования и в обращении в суд в соответствии со ст. 402 УПК РФ (в порядке обжалования вступивших в законную силу судебных актов).

         Не согласившись с данным ответом, П. обратился в Анадырский городской суд с жалобой от 2 октября 2012 года в порядке ст. 125 УПК РФ с просьбой признать незаконным бездействие исполняющего обязанности прокурора г. Анадыря, не обозначив, какое именно бездействие он просит признать незаконным. В жалобе заявитель указал, что по обращению П. от 12 марта 2012 года не была проведена проверка в отношении следователя Т., который, по мнению заявителя, совершил уголовно-наказуемые деяния, выраженные в фальсификации доказательств по его делу. Кроме того, заявитель указал, что исполняющим обязанности прокурора был сделан необоснованный вывод об отсутствии нарушений закона при сборе доказательств.

         Постановлением судьи Анадырского городского суда от 24 октября 2012 года П. отказано в принятии к рассмотрению его жалобы ввиду отсутствия предмета обжалования в связи с выводом суда о том, что бездействие должностных лиц, связанных с рассмотрением жалоб на вступившие в законную силу судебные решения, не рассматриваются в порядке статьи 125 УПК РФ.

       Определением судебной коллегии по уголовным делам суда Чукотского автономного округа от 12 марта 2013 года вышеуказанное постановление оставлено без изменения, кассационная жалоба П. — без удовлетворения.

         Постановлением президиума суда Чукотского автономного округа от 19 марта 2014 года постановление Анадырского городского суда от 24 октября 2012 года отменено, материал направлен на новое судебное рассмотрение. Основанием принятого решения явилось наличие неопределённости обращённых к суду требований П., неразрешённой в ходе предшествующих судебных разбирательств.

         Постановлением судьи Анадырского городского суда от 26 марта 2014 года жалоба на бездействие исполняющего обязанности прокурора г. Анадыря, поданная П. в порядке статьи 125 УПК РФ, возвращена заявителю для устранения недостатков.

         16 июня 2014 года в Анадырский городской суд в порядке статьи 125 УПК РФ поступила жалоба П. от 11 июня 2014 года. Постановлением судьи Анадырского городского суда Чукотского автономного округа от 23 июня 2014 года поданная П. в порядке ст. 125 УПК РФ жалоба возвращена заявителю для устранения недостатков: для уточнения данных о том, какие именно доводы заявителя, содержащиеся в жалобе от 12 марта 2012 года, были проигнорированы, какие конституционные права и свободы заявителя нарушены обжалуемым им ответом исполняющего обязанности прокурора либо в чём заключалось для заявителя затруднение доступа к правосудию.

         1 июля 2014 года в Анадырский городской суд в порядке статьи 125 УПК РФ поступила жалоба П. от 30 июня 2014 года. В этой жалобе заявитель просил признать ответ исполняющего обязанности прокурора г. Анадыря от 30 июля 2012 года № 78ж-2012 незаконным и необоснованным и обязать его устранить допущенное нарушение. В обоснование своей жалобы заявитель указал на то, что в основу обжалуемого ответа положены незаконные судебные решения по его уголовному делу.

         Постановлением судьи Анадырского городского суда Чукотского автономного округа от 4 июля 2014 года поданная П. в порядке ст.125 УПК РФ жалоба возвращена заявителю для устранения недостатков: для устранения неясности в указании заявителем нарушений, допущенных с его точки зрения, для обозначения конкретного утверждения из содержащихся в обжалуемом письме, которое заявитель просит признать незаконным и необоснованным.

         На вышеуказанное постановление суда от 4 июля 2014 года П. подал апелляционную жалобу, в которой просил его отменить, ввиду отсутствия оснований для возвращения его жалобы в связи с отсутствием у последней недостатков.

         При проверке представленных материалов, анализе доводов апелляционной жалобы суд апелляционной инстанции пришёл к выводу о том, что обжалуемое постановление судьи о возвращении поданной в порядке ст.125 УПК РФ жалобы для устранения недостатков подлежит отмене, но в связи с иной, чем указанная заявителем П., оценкой оснований отмены. Отменяя обжалуемое судебное постановление, суд апелляционной инстанции указал следующее.

         Неоднократность рассмотрения названных выше материалов была обусловлена неопределённостью предмета обжалования (то есть того, что именно, по мнению заявителя, судом должно быть признано незаконным: бездействие относительно проверки в отношении следователя Т., бездействие относительно принесения представления на судебные акты, решение должностного лица относительно принесения представления либо иное). На момент вынесения обжалуемого постановления от 4 июля 2014 года предмет обжалования определён.

         Как следует из материалов доследственной проверки по заявлению, зарегистрированному Анадырским межрайонным следственным отделом по ГО Анадырь СУ СК РФ по ЧАО за № КРСП № 111пр-13, обращение с просьбой о проведении проверки в отношении старшего следователя Т. в части его действий в рамках уголовного дела по обвинению заявителя П. реализовано 21 июня 2013 года и рассматривается в рамках иного материала.

         В соответствии с поданной П. в порядке статьи 125 УПК РФ жалобой на ответ исполняющего обязанности прокурора города Анадыря от 30 июля 2012 года № 78ж-2012 в окончательной редакции (в редакции от 30 июня 2014 года) заявителем обжалуется исключительно письмо исполняющего обязанности горпрокурора, представляющее собой решение последнего, а не его бездействие либо иное процессуальное поведение. Это решение – решение об отсутствии оснований принесения представления на приговор и последующие судебные акты в отношении заявителя в порядке надзора (в порядке главы 48 УПК РФ) — принималось на обращение П. с просьбой внесения надзорного представления. Из обжалуемого ответа исполняющего обязанности прокурора следует, что просьбы (далее дословно) «провести проверку по жалобе» и «принять меры по ч.2 ст.27 ФЗ № 31 от 10.02.1999» были восприняты должностным лицом не в качестве самостоятельных, а в качестве вспомогательных к просьбе внесения надзорного представления.

         В силу части 3 статьи 29, части 1 статьи 125 УПК РФ в порядке статьи 125 УПК РФ могут быть обжалованы решения и действия (бездействие) должностных лиц, принятые лишь на досудебных стадиях уголовного судопроизводства и лишь в связи с их полномочиями по осуществлению уголовного преследования.

         Согласно абзацу 2 пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 года № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» не подлежат обжалованию в порядке статьи 125 УПК РФ решения и действия (бездействие) должностных лиц, полномочия которых не связаны с осуществлением уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу (например, прокурора, поддерживающего государственное обвинение в суде, начальника следственного изолятора). Не подлежат рассмотрению судом жалобы на решения и действия (бездействие) должностных лиц органов прокуратуры, связанные с рассмотрением надзорных жалоб на вступившие в законную силу судебные решения.

         В силу пункта 9 статьи 5 УПК РФ досудебным производством признаётся уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу. В соответствии с пунктом 55 статьи 5 УПК РФ под уголовным преследованием понимается процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

         Из представленных материалов следует, что все содержащиеся в обжалуемом письме исполняющего обязанности прокурора города выводы сделаны после завершения судебного разбирательства по уголовному делу и не связаны с уголовным преследованием.

         Автором обжалуемого ответа сама жалоба в прокуратуру города, на которую дан этот ответ, характеризуется не иначе, как (далее дословно) «жалоба на вступившие в законную силу судебные акты» в отношении заявителя. Содержание названного ответа также свидетельствует лишь об оценке вступивших в законную силу приговора суда первой инстанции, апелляционного определения и постановления президиума и об отсутствии в связи с результатами этой оценки оснований принесения надзорного представления.

         Следовательно, поданная в порядке статьи 125 УПК РФ жалоба П. направлена на оспаривание того решения должностного лица, которое не подлежит обжалованию в порядке статьи 125 УПК РФ как решение должностного лица, реализованные полномочия которого в рассматриваемом случае не связаны с осуществлением уголовного преследования в досудебном производстве по уголовному делу.

         Более того, ответ исполняющего обязанности прокурора города Анадыря об отсутствии оснований принесения надзорного представления на судебные акты по уголовному делу заявителя не препятствовал П. в случае несогласия с выводами исполняющего обязанности прокурора лично обжаловать в надзорном порядке эти судебные акты, а, следовательно, не мог затруднить доступ заявителя к правосудию либо причинить ущерб конституционным правам и свободам заявителя.

         На основании изложенного постановление судьи о возвращении поданной в порядке ст.125 УПК РФ жалобы для устранения недостатков отменено ввиду несоответствия изложенных в нём выводов установленным судом фактическим обстоятельствам дела, при отмене обжалуемого постановления судом апелляционной инстанцией вынесено новое решение – решение об отказе в принятии к рассмотрению судом поданной в порядке статьи 125 УПК РФ жалобы.

5.2. Отказ судьи в принятии жалобы заявителя в порядке ст.125 УПК РФ на том основании, что ответ прокурора, на который подана жалоба, не мог причинить ущерб его конституционным правам и свободам и затруднить ему доступ к правосудию, признан правильным.

Постановлением судьи Анадырского городского суда отказано в принятии жалобы П., поданной им в порядке ст. 125 УПК РФ на ответ прокурора Чукотского автономного округа от 1 июля 2014 года об отказе в принятии мер прокурорского реагирования по вновь открывшимся обстоятельствам по уголовному делу в отношении К.

Оставляя постановление судьи без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения, суд апелляционной инстанции указал следующее.

16 июня 2014 года П. обратился к прокурору Чукотского АО с письменным заявлением, в котором просил его вынести представление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам уголовного дела в отношении К., так как, по его мнению, приговор в отношении К. постановлен незаконным составом суда.

1 июля 2014 года прокурор Чукотского АО направил П. письмо, в котором указал, что оснований для принятия мер прокурорского реагирования по его обращению не усматривает, поскольку доводы, приведённые в обращении, не являются вновь открывшимися обстоятельствами, а также потому, что срок обжалования вступившего в законную силу приговора в отношении К. истёк.

21 июля 2014 года в Анадырский городской суд поступила жалоба П. и дополнение к жалобе в порядке ст.125 УПК РФ на указанный ответ прокурора Чукотского АО от 1 июля 2014 года № 12-145-2012, в которых заявитель просил признать ответ прокурора незаконным и не соответствующим ч.4 ст.7 УПК РФ, обязать устранить допущенные нарушения, вынести частное постановление в адрес прокуратуры.

Постановлением судьи Анадырского городского суда от 28 июля 2014 года в принятии к рассмотрению судом поданной в порядке ст.125 УПК РФ жалобы Попова на ответ прокурора Чукотского автономного округа от 1 июля 2014 года № 12-145-2012 отказано по причине отсутствия предмета обжалования.

На вышеуказанное постановление от П. поступила апелляционная жалоба с просьбой отменить постановление судьи Анадырского городского суда и принять жалобу к производству. В обоснование доводов своей жалобы П. сослался на Конституцию РФ, и в частности на ч.1 ст.19, которая гласит, что все равны перед законом и судом, а также на ч.4 ст.7 УПК РФ, согласно которой определения суда, постановления судьи должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Как усматривается из текста заявления П. прокурору Чукотского АО и текста его жалоб в Анадырский горсуд на незаконность отказа прокурора в удовлетворении его заявления, основанием для отмены приговора в отношении К. П. считает нарушение судом первой инстанции требований статей 61, 63 УПК РФ, запрещающих судье участвовать в повторном рассмотрении дела.

При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции о том, что П. фактически ставит вопрос об отмене приговора Анадырского горсуда от 13 мая 2010 года с передачей дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, не являясь при этом участником уголовного судопроизводства по данному делу, признан судом апелляционной инстанции правильным.

Согласно абз.2 п.5 ст.3 Федерального закона от 29.12.2010 № 433-ФЗ «О внесении изменений в УПК РФ и признании утратившими силу отдельных законодательных актов РФ» пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года, каковым является приговор в отношении К., мог быть осуществлён в порядке, установленном главой 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, действовавшей до 1 января 2013 года. При этом лица, перечисленные в статье 402 указанной главы, которые не воспользовались правом на обжалование в порядке надзора судебных решений, вступивших в законную силу до 1 января 2013 года, либо осуществили его не в полном объёме, вправе были обжаловать такие судебные решения в срок до 1 января 2014 года.

Отсюда следует, что уведомление прокурором Чукотского АО П. в письме от 1 июля 2014 года о том, что срок обжалования приговора в отношении К. в порядке надзора истек 1 января 2014 года, является по сути разъяснением положений действующего законодательства.

Согласно разъяснению, содержащемуся в абзаце 2-ом пункта 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 10 февраля 2009 года «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 УПК РФ», не подлежат рассмотрению судом жалобы на решения и действия (бездействие) должностных лиц органов прокуратуры, связанные с рассмотрением надзорных жалоб на вступившие в законную силу судебные решения.

К тому же П. не является по уголовному делу в отношении К. лицом (подозреваемым, обвиняемым, осужденным, оправданным, их защитником или законным представителем, потерпевшим и его представителем), которому в соответствии с ранее действовавшей частью 1 статьи 402 УПК РФ было предоставлено право ходатайствовать о пересмотре вступившего в законную силу приговора в отношении К. в порядке, установленном главой 48 УПК РФ.

Поскольку П. не являлся участником уголовного судопроизводства по делу К., следует признать, что приговор в отношении К. никаким образом не затрагивает прав и законных интересов П.

Судья в своем постановлении мотивировала свой отказ в принятии жалобы, в том числе обоснованно указав, что ответ прокурора не мог причинить ущерб конституционным правам и свободам заявителя, затруднить ему доступ к правосудию, поскольку П. не являлся участником уголовного судопроизводства по уголовному делу в отношении К. либо иным лицом, чьи интересы затрагиваются приговором от 13 мая 2010 года. С учётом этого ответ прокурора не мог быть предметом судебной проверки в порядке ст.125 УПК РФ из-за отсутствия предмета обжалования.

5.3. Если по поступившей в суд жалобе будет установлено, что жалоба с теми же доводами уже удовлетворена прокурором либо руководителем следственного органа, то в связи с отсутствием основания для проверки законности и обоснованности действий (бездействия) или решений должностного лица, осуществляющего предварительное расследование, судья выносит постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению, копия которого направляется заявителю. Если указанные обстоятельства установлены в судебном заседании, то производство по жалобе подлежит прекращению.

28 марта 2014 года Б. обратилась к начальнику отдела полиции с ходатайством о предоставлении копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по её заявлению о хищении путём обмана денежных средств Б.В. и основных средств ООО «…».

1 апреля 2014 года начальник отдела полиции сообщил ей о невозможности предоставить копию постановления, ссылаясь на нахождение материала, в рамках которого оно принято, на проверке в прокуратуре Чаунского района.

15 апреля 2014 года Б. обратилась в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК РФ на бездействие отдела полиции. Указала, что в нарушение ст. 121 УПК РФ её ходатайство о предоставлении копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела по её заявлению не рассмотрено в течение трёх суток. Просила обязать предоставить ей соответствующее постановление.

18 апреля 2014 года судом данная жалоба возвращена заявителю для устранения недостатков.

Отменяя названное постановление суда и отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, суд апелляционной инстанции указал следующее.

В соответствии с рекомендациями, изложенными в п. 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10.02.2009 № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (далее по тексту постановление Пленума), при подготовке к рассмотрению жалобы судья истребует по ходатайству лиц, участвующих в судебном заседании, или по собственной инициативе материалы, послужившие основанием для решения или действия должностного лица, а также иные данные, необходимые для проверки доводов жалобы.

Суд первой инстанции при подготовке к рассмотрению жалобы не истребовал материал проверки по заявлению Б. о хищении путём обмана денежных средств Б.В. и основных средств ООО «…».

Вместе с тем из данного материала, исследованного в суде апелляционной инстанции, видно, что 17 апреля 2014 года ходатайство Б. удовлетворено, копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела от 19 ноября 2013 года заявителем получена, что подтверждается собственноручной распиской Б.

В соответствии с рекомендациями постановления Пленума, изложенными в п. 8, в случае, если по поступившей в суд жалобе будет установлено, что жалоба с теми же доводами уже удовлетворена прокурором либо руководителем следственного органа, то в связи с отсутствием основания для проверки законности и обоснованности действий (бездействия) или решений должностного лица, осуществляющего предварительное расследование, судья выносит постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению, копия которого направляется заявителю. Если указанные обстоятельства установлены в судебном заседании, то производство по жалобе подлежит прекращению.

Поскольку жалоба Б. о выдаче ей копии постановления о возбуждении уголовного дела была удовлетворена, то на момент принятия обжалуемого постановления у суда первой инстанции отсутствовали основания для проверки законности и обоснованности бездействия отдела полиции. При таких обстоятельствах судья должна была вынести постановление об отказе в принятии жалобы к рассмотрению, а не о возвращении жалобы для устранения недостатков.

6. Вопросы процессуальных сроков

         Отсутствие у обвиняемого юридического образования само по себе не является уважительной причиной пропуска процессуального срока и основанием для восстановления срока обжалования.

         Оставляя без изменения постановление Билибинского районного суда, которым отказано в удовлетворении ходатайства обвиняемого о восстановлении процессуального срока на подачу апелляционной жалобы на постановление Билибинского районного суда от 15 июля 2014 года об избрании в отношении обвиняемого заключения под стражу, суд апелляционной инстанции указал следующее.

         15 июля 2014 года Билибинским районным судом удовлетворено ходатайство следователя Билибинского МСО СУ СК РФ по ЧАО С. и в отношении обвиняемого Г. избрана мера пресечения в виде заключения по стражу.

         24 июля 2014 года в Билибинский районный суд вместе с апелляционной жалобой на вышеуказанное судебное постановление поступило ходатайство обвиняемого о восстановлении пропущенного срока на обжалование постановления об избрании ему заключения под стражу, зарегистрированные в журнале учёта поступивших заявлений, жалоб и ходатайств спецконтингента ИВС МВД России «…» 23 июля 2014 года.

         Постановлением Билибинского районного суда от 29 июля 2014 года в удовлетворении ходатайства обвиняемого о восстановлении процессуального срока на подачу апелляционной жалобы на постановление суда Билибинского районного от 15 июля 2014 года об избрании в отношении обвиняемого заключения под стражу отказано.

         В соответствии с положениями части 11 статьи 108 УПК РФ в их нормативном единстве с правилами статьи 389.3 УПК РФ постановление судьи о мере пресечения может быть обжаловано в апелляционном порядке в течение трёх суток со дня его вынесения.

         В силу части 1 статьи 389.5 УПК РФ пропущенный срок для апелляционного обжалования может быть восстановлен при наличии уважительных на то причин.

         Как усматривается из представленного материала, вопрос об избрании в отношении обвиняемого Г. меры пресечения в виде заключения под стражу рассматривался судом 15 июля 2014 года, о чём было вынесено соответствующее постановление. И лишь 24 июля 2014 года в Билибинский районный суд вместе с апелляционной жалобой на вышеуказанное судебное постановление поступило ходатайство обвиняемого о восстановлении пропущенного срока на его обжалование. При этом последним днём подачи жалобы являлся рабочий день 18 июля 2014 года.

         Принимая решение по ходатайству обвиняемого о восстановлении процессуального срока, суд строго руководствовался требованиями уголовно-процессуального закона и мотивировал свои выводы.

         Единственный довод апелляционной жалобы обвиняемого Г. – утверждение об отсутствии у обвиняемого юридического образования как об уважительной причине пропуска срока — связан лишь с переоценкой выводов суда, признан судом несостоятельным.

         Из представленных в суд материалов следует, что обвиняемый Г. имеет среднее специальное образование, значительный жизненный опыт, адекватное восприятие процессуальной ситуации; право на обжалование, в том числе, право на обжалование решений суда, ему было разъяснено как в судебном заседании 15 июля 2014 года, так и ранее, при задержании в порядке статей 91-92 УПК РФ 13 июля 2014 года, когда он выразил своё несогласие в связи с его задержанием, при предъявлении обвинения и допросе в качестве обвиняемого 14 июля 2014 года.

         Согласно протоколу судебного заседания, замечания на который сторонами не приносились, после оглашения судебного постановления о мере пресечения в судебном заседании 15 июля 2014 года обвиняемому Г. разъяснено его право обжалования судебного постановления о мере пресечения в течение трёх суток со дня вручения ему копии этого постановления, имеется указание на то, что обвиняемому Г. данное право понятно.

         В соответствии с текстом резолютивной части постановления Билибинского районного суда от 15 июля 2014 года об избрании меры пресечения в отношении обвиняемого последняя содержит разъяснение как о праве и механизме обжалования этого постановления, так и о сроках его обжалования.

         Согласно имеющейся в материалах расписке обвиняемый Г. получил копию названного постановления Билибинского районного суда от 15 июля 2014 года именно 15 июля 2014 года.

         В судебном заседании 29 июля 2014 года, что следует из протокола судебного заседания, замечания на который сторонами не приносились, обвиняемый Г. пояснил, что копия постановления суда об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу им действительно была получена в день вынесения этого постановления, с постановлением он ознакомлен, право его обжалования обвиняемому было разъяснено, о трёхсуточном периоде обжалования обвиняемый осведомлён, имел возможность написать о несогласии с этим судебным постановлением; не смог пояснить о том, в чём именно заключалась помощь защитника при написании обвиняемым жалобы.

         В свете вышеприведённой части 1 статьи 389.5 УПК РФ уважительными причинами пропуска процессуального срока признаются те, которые объективно препятствовали исполнению процессуального действия или исключали его своевременное совершение.

         По данному материалу таких причин не установлено.

         Интересы обвиняемого Г. в судебном заседании представлял профессиональный адвокат; защитник и обвиняемый имели реальную возможность своевременного согласования позиции по отношению к возможному итоговому судебному акту в рамках судебного заседания и подготовки к нему, а также самостоятельного обжалования постановления суда, однако ни один представитель стороны защиты данными правами не воспользовался.

         Отсутствие у обвиняемого юридического образования не является уважительной причиной пропуска процессуального срока и основанием для восстановления срока обжалования.

         Так, выражение в письменной форме несогласия с судебным актом, являющегося содержанием его обжалования, не требует специальных познаний юридического характера.

         Действующее уголовно-процессуальное законодательство (в том числе статья 389.1 УПК РФ) предусматривает возможность обжалования судебных решений любым лицом в части, в которой обжалуемое судебное решение затрагивает его права и законные интересы, безотносительно к наличию (отсутствию) у него юридического образования, не устанавливает каких-либо ущемляющих само право обжалования условий оформления и направления жалоб на судебные акты. В соответствии с частью 4 статьи 389.6 УПК РФ некорректное оформление апелляционной жалобы не влечёт окончательного отказа в её принятии либо рассмотрении: в этом случае она возвращается судьёй для пересоставления постановлением, в котором обозначаются требования судьи по устранению недочётов жалобы с установлением срока для их устранения, и при выполнении этих требований жалоба рассматривается на общих основаниях.

         Таким образом, отсутствие юридического образования не препятствует своевременному выраженному в свободной форме обжалованию судебного постановления. Между тем при наличии реальной возможности выражения несогласия с судебным постановлением в письменной форме обвиняемый Г. своевременно не оформил его и не направил в адрес суда в соответствии с неоднократно разъяснённым ему порядком обжалования, что имело место по причинам, всецело зависящим от воли самого обвиняемого.