Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) рассмотрел дело по жалобам Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Для каждого из экс-предпринимателей, осужденных за мошенничество, уклонение от уплаты налогов и другие преступления, это уже второе обращение в Страсбург: предыдущая жалоба Лебедева была разобрана в 2007 г., Ходорковского — в 2011-м. Тогда заявители оспаривали действия властей во время расследования первого «дела «ЮКОСа», но не смогли добиться признания, пожалуй, главного из предполагаемых нарушений — политического характера их преследования.
В этот раз предметом рассмотрения стал уже сам процесс по «первому делу» и окружавшие его обстоятельства. Ходорковский и Лебедев указывали на нарушения целых шести статей Конвенции в 11 эпизодах. В основном это были процессуальные вопросы, однако на их фоне выделялось заявление о нарушении ст.18 Конвенции, которая называется «пределы использования ограничений в отношении прав». В узком толковании речь идет как раз о политически мотивированном преследовании, которого Страсбургский суд ранее не обнаружил в досудебной части истории.
Заявители ссылались на мнения чиновников и общественных деятелей, в первую очередь Михаила Касьянова, бывшего премьер-министра России, которые называли процесс срежиссированным. Кроме того, Ходорковский и Лебедев приложили жесткий текст резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы (находится через дорогу от ЕСПЧ), заявление Amnesty International и решения судов Швейцарии, Литвы и Кипра, где вскользь упоминался «политический контекст». Наконец, как утверждали авторы жалобы, государство стало главным бенефициаром развала «ЮКОСа», который случился вслед за приговором: крупнейшие активы компании перетекли в «Роснефть», а Ходорковский прекратил финансирование оппозиционных партий.
Дел по ст.18 в практике ЕСПЧ было очень мало, а тех, где факт нарушения получалось доказать — всего три, то есть прецедентная история крайне бедна. Зато одно из выигранных заявителем дел касалось России, а жаловался в суд тоже бывший олигарх. В 2004 г. Владимир Гусинский добился признания его уголовного преследования политически мотивированным (тогда его обвиняли в мошенничестве и даже арестовали, но дело было прекращено), предъявив всего одного, но железобетонное доказательство. Опальный бизнесмен прислал в Страсбург соглашение, подписанное между ним и «Газпромом», по которому, в случае продажи Гусинским своего основного актива — компании «Медиа Мост» — по предложенной контрагентом цене (разумеется, заниженной), обвинения в его адрес тут же прекратились бы. Вес документу добавлял еще и автограф бывшего на тот момент министром массовых коммуникаций Михаила Лесина, который выступал своего рода гарантом. Гусинский на предложенные ему условия согласился и действительно вскоре вышел из сизо.
У Ходорковского такого козыря в рукаве не было. ЕСПЧ называет его доказательства «контекстуальными», хотя, одновременно судьи не стали исключать того, что некоторые высшие чиновники или целые властные группы могли быть заинтересованы в процессе и, возможно, «подталкивать» правоохранителей. Однако, даже если это предположение верно, у Ходорковского не появлялся иммунитет перед предъявленными ему обвинениями, потому что открытой политической деятельностью он никогда не занимался, а инкриминируемые ему деяния с политикой тоже не связаны. Как это сформулировала судейская семерка, у дела «было здоровое ядро».
Принципиальной частью жалобы было также предположение о том, Ходорковский и Лебедев получили приговор, который не основывался на действующем законодательстве (ст.7 Конвенции). По мнению экс-владельцев «ЮКОСа», схемы минимизации налогов, за использование которых их судили, были не только легальны, но и широко использовались крупным бизнесом в начале «нулевых». ЕСПЧ однако был другого мнения. «ЮКОС» использовал существовавшие только на бумаге офшорные компании для заключения сделок, а выручка возвращалась в материнскую НК обходным путем. Налоговые органы, как следует из решения суда, видели только часть этой цепочки, а подаваемые отчеты о деятельности компании умалчивали об истиной природе связей с офшорными «дочками». Этот факт, то есть передача ложный сведений налоговикам, попадает, как посчитали в ЕСПЧ, под определение уклонения от уплаты налогов в соответствии с национальным законодательством.
«Дело «ЮКОСа» стало первым, где владельцев компании преследовали за схемы минимизации налогов. Как рассудили в Страсбурге, из этого нельзя сделать вывод об избирательности правосудия: раскрыть такое преступление очень сложно, а другие компании могли использовать отличные, хоть и похожие, методы, которые не обязательно выходили за рамки закона.
Маленькой победой для заявителей обернулась претензия о давлении на адвокатов. Центральный эпизод — обыск в офисе защитника Антона Дреля особенно возмутил ЕСПЧ, поскольку был проведен без одобрения суда. Других адвокатов, участвовавших в деле, власти пытались (безуспешно) лишить статуса путем обращения в адвокатскую палату, а иностранным юристам Ходорковского в какой-то момент перестали давать российские визы. Перечисленные происшествия потянули на нарушения сразу двух статей Конвенции — право на справедливый суд (ст.6) и право на индивидуальное обращение в ЕСПЧ (ст.34).
Процесс над заявителями не был в полной мере справедливым и по другим причинам. В первую очередь — недопуск ряда свидетелей защиты, а также запрет допрашивать нескольких свидетелей обвинения. Подсудимым было запрещено участвовать в подборе экспертов, судья Ирина Колесникова наградила такой привилегией только прокуроров. Наконец, недопустимым суд признал содержание Ходорковского и Лебедева во время процесса в металлической клетке — предпринимателей обвиняли в преступлениях, не связанных с насилием, а, учитывая грандиозный интерес СМИ, образ человека за решеткой шел вразрез с принципом презумпции невиновности.
В теории веским основанием для пересмотра приговора может послужить зафиксированное Европейским судом нарушение ст.1 Протокола №1 к Конвенции (защита собственности). ЕСПЧ признал, что взыскание с заявителей 17 млрд рублей в счет долгов «ЮКОСа» перед налоговиками не соответствовало национальному законодательству в тот период, которое запрещало переносить финансовую ответственность компании на ее менеджеров.
Совокупность всех обнаруженных нарушений Страсбургский суд оценил в 10 000 евро компенсации Ходорковскому, Лебедеву денег ЕСПЧ присуждать не стал. Решение суда не является окончательным и может быть оспорено сторонами в течение полугода. Если этого не произойдет (или же апелляция будет отклонена специальной комиссией), то можно будет говорить о том, что «первое дело «ЮКОСа» было разобрано во всех возможных инстанциях. Жалобы по «второму делу» тем временем уже лежат в Страсбурге. В своем решении суд продемонстрировал осведомленность о их существовании и даже заявил, что предыдущие выводы об отсутствии политики в преследовании заявителей не помешают вернуться к этому вопросу вновь.