12 февраля ЕСПЧ вынес решение по делу «Ефименко против России». Суд установил, что имело место нарушение целого ряда статей Конвенции о защите прав человека, а именно ст. 3 (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), пункта «а» части 1 ст. 5 (право на справедливый суд), ст. 8 (право на уважение корреспонденции), ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты), и ст. 34 (право беспрепятственно жаловаться в ЕСПЧ). Российская Федерация должна выплатить заявителю 21000 евро компенсации нематериального ущерба и судебных расходов; ЕСПЧ более чем в 10 раз снизил сумму компенсации (истец требовал 248 660 евро). Тем же решением суд признал необоснованной жалобу на нарушение части 1 ст. 6 Конвенции (право на разбирательство дела судом, созданным на основании закона). Полностью решение суда можно прочесть на сайте ЕСПЧ.
13 марта 2001 года Сергей Ефименко был арестован по подозрению в убийстве своей тети. 24 апреля 2003 г. Челябинский областной суд признал его виновным в мошенничестве, похищении, вымогательстве, краже и нескольких убийствах и приговорил к 22 годам заключения. После обращения в вышестоящие инстанции вплоть до Верховного суда срок ему был снижен до 19 лет и 6 месяцев.
Во время предварительного заключения, продолжавшегося около двух лет, Ефименко содержался в камерах с плохой или отсутствующей вентиляцией, где «туалет» стоял в метре от стола. Как, собственно, и должно быть в камере площадью 9 метров, из которых одна половина занята мебелью, а другая — пятью однокамерниками. Временами не было постельного белья, одеяло выдали только через полтора года. Попытки жаловаться, например, в прокуратуру, не имели последствий. В своем ответе Страсбургскому суду Россия признала факт нарушения ст. 3 Конвенции.
Ситуация с нарушением части 1 ст. 5 интереснее. Дело в том, что Ефименко несколько раз просил о суде присяжных, но ему всякий раз отказывали. Вместо этого его судили профессиональный судья и двое народных заседателей. Проблема в том, что действовавшее тогда законодательство (с 2004 года народные заседатели перестали рассматривать уголовные дела) запрещало народным заседателям участвовать более чем в одном процессе в год, и это правило не было соблюдено. Иначе говоря, приговор 24 апреля 2003 года был вынесен составом суда, который по закону вообще не имел права судить, в смысле, предусмотренном Конвенцией. Это ранее подтвердил и Верховный суд в своем решении от 1 сентября 2010 года. ЕСПЧ нашел в этом обстоятельстве грубое и очевидное нарушение части 1 ст. 5 Конвенции.
Далее следует нарушение права на уважение личной корреспонденции. Как показали обстоятельства дела, вся корреспонденция Ефименко просмотривалась администрацией тюрьмы, о чем свидетельствуют штампы на его письмах. Эта практика, законная применительно к частной переписке, становится совершенно незаконной, когда речь идет корреспонденции Европейского суда или областной коллегии адвокатов. Жалобы в прокуратуру также остались безрезультатными.
Судя по тексту решения ЕСПЧ, иные попытки представителей ФСИН оправдаться звучали скорее по-детски. Скажем, говорили, что поскольку письмо из ЕСПЧ не содержало важной информации, то в факте его прочтения администрацией тюрьмы никакого нарушения нет. В своих выводах суд указал, что видит систематическую и необоснованную практику контроля переписки заявителя, являвшуюся нарушением как национального (ст. 91 УПК), так и международного (ст. 8 и 34 Конвенции) законодательств.
Также 12 февраля было опубликовано решение ЕСПЧ по делу «Дзугаева против России». Суд признал государство виновным в нарушении ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека (защита собственности) и постановил выплатить заявительнице 3850 евро компенсации ущерба и судебных расходов. Тем же решением суд отверг прочие претензии истицы. Полностью решение суда можно прочесть на сайте ЕСПЧ.
Елена Дзугаева, жительница Владикавказа, в 2002 году владела мелким бизнесом — перепродавала повторно используемые стеклянные бутылки. 16 октября 2002 года в ее трейлер загрузили 34000 бутылок, и оставили его неподалеку от дома. На следующий день муниципальные служащие отправили трейлер на штрафстоянку, потому что разрешения на парковку в этом месте не было. Во время перемещения Дзугаева отсутствовала, списка содержимого никто не составил, а стоянка была неохраняемой.
Хозяйка обнаружила трейлер уже пустым, а сотрудники стоянки подтвердили, что бутылки могли быть украдены. 26 февраля 2004 мировой судья 27 участка Северо-западного муниципального округа г. Владикавказа постановил выплатить ей 49000 рублей компенсации. Но спустя четыре месяца, 18 июня, Советский районный суд г. Владикавказа пересмотрел решение в пользу префектуры, сославшись на то, что, во-первых, решение префектуры отправить трейлер на стоянку было законным, и, во-вторых, истица не смогла представить доказательства того, что в трейлере было в точности столько бутылок, сколько она говорит. По причине отсутствия точной информации о количестве стеклотары компенсация ей не положена вовсе, хотя никто не отрицал, что трейлер был увезен на стоянку заполненным до отказа, а на стоянке был найден уже пустым.
В ответ на жалобу Дзугаевой в ЕСПЧ правительство России требовало признать жалобу неприемлемой, ссылаясь на то, что муниципальные власти не подпадают под действие Конвенции, поскольку не входят в систему органов государственной власти; по этой же причине государство не может отвечать за действия муниципальных властей. ЕСПЧ отказался принять этот аргумент, потому что муниципальные власти по своим признакам относятся к «публичным властям» в том смысле, в каком их понимает Конвенция, и поэтому суд правомочен оценивать их действия.
Указав, что данная жалоба подпадает под первую часть ст. 1 Протокола 1 (право на уважение собственности), суд подчеркнул, что эффективная защита права пользоваться собственностью, предусмотренного этим положением, подразумевает в соответствующих случаях активные действия со стороны властей. В данном случае перемещение трейлера подразумевало принятие властями обязанности сохранить перемещенное имущество. Поскольку утрата собственности произошла в результате небрежности со стороны префектуры, ЕСПЧ не понимает, почему местный суд счел возможным отказать истице в выплате компенсации на основании невозможности установить точный объем утраченного имущества. Таким образом, имело место нарушение части ст. 1 протокола №1, решил ЕСПЧ.
Одновременно суд признал неприемлемыми жалобы Дзугаевой на нарушение статей 3 (запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения), 13 (право на эффективное средство правовой защиты) и 14 (запрещение дискриминации) Конвенции о защите прав человека.